угих держав Оси, Штейнер, по поручению Гитлера,  сформировал (а 30 марта 
возглавил) III (германский) танковый корпус СС – соединение, в котором, кроме 
«имперских немцев», служили добровольцы со всей Европы – включавший в совй 
состав 4-ю мотопехотную дивизию СС Полиция (4-ю полицейскую мотопехотную 
дивизию СС), 11-ю добровольческую мотопехотную дивизию СС Нордланд, а позднее – 
также 9-ю и 10 авиаполевые дивизии). Новый корпус Штейнера добился немалых 
успехов в сдерживании массированного советского наступления на Ораниенбаумский 
плацдарм в южной оконечности Финского залива западнее Ленинграда и фактически 
спас германскую 18-ю армию под Ленинградом от поголовного истребления 
советскими войсками. Но в ходе наступления советской Второй Ударной армии на 
плацдарм корпус Штейнера понес большие потери от 65-минутного артиллерийского 
обстрела и был вынужден отступить на запад в район Нарвы на эстонской границе, 
где на протяжении всего лета продолжал вести ожесточенные бои и вновь понес 
тяжелые потери. Награждение Штейнера Мечами к Дубовым листьям на его Рыцарском 
Кресте Железного Креста было последним признанием его заслуг до самого конца 
войны.
           В октябре 1944 года Феликса Штейнера надолго свалил жестокий приступ 
гепатита. Он был вынужден передать командование корпусом обергруппенфюреру СС 
Георгу Кепплеру. Когда в конце января 1945 года в составе группы армий Висла, 
возглавлявшейся рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером, была сформирована 11-я 
танковая армия, «черный иезуит», стремившийся заместить все высшие посты своими 
людьми, назначил 5 февраля 1945 года еще не вполне оправившегося после болезни 
Штейнера командиром 11-й танковой армии. Это звучало внушительно, но реально 
означало командование группой потрепанных в боях частей, костяк которых 
составляли остатки полицейской дивизии СС, собранных в слабый кулак для 
контрнаступления в районе южнее Штеттина (Померания), завершившегося полной 
неудачей. 5 марта 1945 года Штейнер был заменен в должности командующего 11-й 
армией генералом артиллерии Лухтом. В последние недели войны Гитлер, 
окопавшийся в осажденном Берлине, связал свою собственную судьбу и судьбу всего 
рейха со Штейнером. 25 марта 1945 года  фюрер назначил Феликса Штейнера 
командующим армейской группой (Armee-Abteilung), состоявшей из трех ослабленных 
в боях дивизий и остатков танкового корпуса. Во главе этих войск – 3-й армии, 
согласно воспоминаниям ротмистра Гергарда Больдта (ставшего свидетелем 
последних дней и часов Третьего рейха в бункере Имперской канцелярии Гитлера700 
– Штейнеру было приказано начать наступление южнее Эберсвальде в направлении 
Финновского канала  (Финновканала), что в 24 км южнее Берлина, и, собирая по 
пути под своим командованием все наличные силы, нанести контрудар по советским 
войскам в районе южных пригородов агонизировавшей столицы Третьего рейха. Свою 
директиву Гитлер – первоначально, еслу верить Больдту, ни за что не 
соглашавшийся поручить руководство контрударом 3-й армии Штейнеру и «в 
неистовстве» кричавший: «Мне не нужны эти надменные, скучающие и нерешительные 
эсэсовцы! Ни в коем случае я не желаю, чтобы наступлением руководил 
Штейнер!»701 –  сопроводил следующим примечанием: Офицеры, не выполнившие этот 
приказ, должны быть незамедлительно арестованы и расстреляны на месте. Лично Вы 
отвечаете своей головой за его выполнение». Командиров, отказывающихся 
предоставить свои войска в распоряжение Штейнера, надлежало «приговаривать к 
смерти и казнить в течение пяти часов». Но выполнить откровенно 
самоубийственный приказ Гитлера оказалось невозможным. Одна из дивизий, 
отданных под командование Штейнера – 4-я полицейская дивизия СС – состояла на 
практике всего из двух батальонов и не имела тяжелого оружия. Другие части, 
изнуренные и обескровленные непрерывными боями, находились на пределе своих 
физических сил и возможностей. К тому же передать их в состав группы Штейнера 
означало открыть фронт. Невзирая на прибытие спешно переброшенных ему на 
подмогу несколько тысяч человек из состава наземных служб «люфтваффе», Штейнер 
медлил с началом наступления. Как он сам позднее признавался в своих мемуарах, 
он не был намерен жертвовать ни одним из своих людей в операции, заведомо 
обреченной на неминуемый провал. План наступления был разработан на основе 
представлений о реальном наличии сил и средств, существовавших только в 
воображении людей, сидевших в бункере Имперской канцелярии. Наконец группа 
Штейнера, не осмелившегося нарушить приказ Гитлера, атаковала и даже 
продвинулась на пару километров, но ее слабых сил не хватило для развития 
успеха, и наступление захлебнулось.
        Приведенный неудачей наступления группы Штейнера в бешенство, Гитлер, 
однако, вскоре успокоился и отдал Штейнеру другой приказ – создать плацдарм 
вокруг Руппинского канала (Руппинер каналь), по дороге к столице рейха. Штейнер,
 понимавший, что наличие или отсутствие этого плацдарма ничего не меняло в 
создавшейся обстановке, тем не менее, решил выполнить приказ. Как вскоре 
выяснилось, плацдарм был недостаточно большим для эффективного применения 
танков и сдерживания напора советских войск, наступавших с трех разных 
направлений. Правда, Штейнер еще питал слабую надежду на то, что побежденные 
немцы смогут объединиться с западными союзниками и вместе с ними выступить 
против большевиков. Но его собственная роль в обороне Берлина оказалась, так 
или иначе, сыгранной. Гитлер отрешил его от должности. Впрочем, Штейнера это 
уже мало волновало, ибо он, подобно многим другим высшим офицерам германских 
вооруженных сил, не столько думал о продолжении ставшего очевидно бессмысленным 
сопротивления «до последнего германского солдата», которое могло лишь ненадолго 
продлить предсмертную агонию Третьего рейха, сколько стремился не допустить 
пленения вверенных ему войск Советской армией (которая либо вообще не брала 
эсэсовцев в плен, либо обрекала их на тяжелейшие условия содержания в «лагерях 
умолчания».702 Штейнер во главе вверенных ему войск отступил на Запад и через 
н