Первой мировой и четырнадцатилетние юнцы из „Гитлерюгенда“) приняли 
реальное участие в обороне Берлин – общеизвестно успешное применение ими очень 
простых в обращении, но чрезвычайно эффективных, прожигавших броню танков 
буквально насквозь, противотанковых гранатометов „панцерфауст“670 и 
„панцершрек671“ („офенрор“672). Проведшему последние дни Европейской 
гражданской войны в бункере фюрера ротмистру Гергарду Больдту, запомнилось, как 
Гитлеру представили маленького парнишку, подбившего советский танк. „Гитлер с 
большой торжественностью приколол Железный Крест к его мундиру, в котором тот 
совершенно утопал, а потом послал его снова на бессмысленную борьбу на улицах 
Берлина“.673  Падение Берлина было делом считанных дней – на этот счет ни у 
кого не оставалось ни малейших иллюзий.
          По воспоминаниям уцелевших современников событий, обстрел превратился 
в „один сплошной, непрерывный раскат грома“. За всю войну никто еще не слышал 
ничего подобного. Верхний бетонный ярус купола рейхсканцелярии был пробит во 
многих местах, и в периоды краткого затишья тем, кто укрылся в бункере, было 
слышно, как сыпалась известка на второй ярус купола. К грохоту орудий все чаще 
примешивались глухие разрывы тяжелых авиабомб. Весь бункер ходил ходуном, как 
при землетрясении.  
          Красноармейцы шли в атаку вдоль улицы Вильгельмштрассе, стремясь 
захватить Имперскую канцелярию и самый главный трофей – Адольфа Гитлера. С 
величайшим трудом атакующие были на короткое время остановлены в 500 метрах от 
рейхсканцелярии.
          Руководитель „Гитлеровской молодежи“, Артур Аксман, предложил Гитлеру 
вывезти его из Берлина под защитой добровольцев дивизии СС Нордланд через брешь 
в советских боевых порядках. Однако Гитлер с негодованием отверг этот план и 
предпочел погибнуть со своей столицей, что и свершилось 30 апреля 1945 года. 
Берлину было суждено стать братской могилой фюрера и созданных им Ваффен СС.
           Впрочем, смерть тех из них, кто пал с оружием в руках в боях за 
Берлин, была, возможно, предпочтительнее, чем судьба, уготованная чинам дивизии 
Викинг из числа эстонских добровольцев Ваффен СС (как остававшихся в рядах 
викингов, так и сражавшихся плечом к плечу с „викингами“ чинов эстонской 20-й 
гренадерской дивизии СС). Основные силы этой эстонской добровольческой дивизии, 
сформированной осенью 1944 года, были уничтожены в оборонительных боях на 
эстонско-советской границе. Эстонцы были перемолоты, а немногие уцелевшие 
отступили вслед за своими германскими товарищами по оружию. Отступление привело 
их в Силезию, а затем – на территорию Протектората Богемия-Моравия, где эстонцы 
попали в окружение и были беспощадно перебиты. Кое-кому, правда, удалось 
избежать общей участи, выйти из окружения, оступить на запад и сдаться в плен 
англо-американцам.
            Впрочем, эстонцам (как и их ближайшим родственникам-финнам) 
традиционно не везло в ходе вооруженных конфликтов между германцами и русскими. 
Еще в средневековую эпоху, когда эстов еще именовали чудью белоглазой, именно 
им больше всего доставалось от русских ратей новгородцев, псковичей, князей 
Ярослава Всеволодовича, Александра Ярославича, Дмитрия Александровича, Ивана 
III и других. Ливонские рыцари – немцы, датчане и шведы – как правило, 
отсиживались за крепкими стенами своих каменных замков, а чудским мужикам 
приходилось платить за разбитые горшки. Эта же картина с завидным постоянством 
повторялась и в ходе Ливонской войны при Иване Грозном, и в ходе Северной войны 
при Петре Великом (с тем только отличием, что и стены древних орденских замков 
и крепостей пали под ядрами русской артиллерии).  
            Не всем уцелевшим в боях „нордическим“ добровольцам дивизии Викинг, 
которым посчастливилось вернуться с войны живыми на родину, был оказан дома 
гостеприимный прием, на который рассчитывали, уходя в „Крестовый поход против 
большевиков“ под ликующие крики провожающих и напутственные речи членов 
собственных правительств. Времена переменились, и все научились держать нос по 
ветру. Как вспоминал норвежец Эрнульф Бьёрнстад, знакомый нам по Восточному 
фронту и, в частности, по битвам за Кавказ и Украину, в которых ему довелось 
принять участие в составе полка СС Германия:
            „В начале войны мы не скрывали ни от кого, что воюем на немецкой 
стороне потом, что лишь в союзе с ними можно устранить угрозу коммунизма. И вся 
моя семья, да и все мои друзья и знакомые, меня поздравляли и воодушевляли на 
бой с врагами христианства и цивилизации – хотя сами предпочли остаться дома, 
просиживать штаны за конторкой или рабочим столом. Когда же военное счастье 
изменило Германии, они сразу же забыли о том, что говорили вчера, и стали, как 
по мановению волшебной палочки, врагами не только Германии, но и всего 
немецкого. Я очень хорошо запомнил момент, когда их мнение переменилось. Это 
произошло после разгрома Паулюса под Сталинградом в 1943 году, открывшего 
череду наших поражений“.
              Круг друзей Эрнульфа674 Бьёрнстада резко сократился, 
ограничиваясь отныне только кучкой ветеранов вермахта и Ваффен СС – людей общей 
с ним судьбы. Послевоенная Норвегия буквально сгорала от жажды мести всем своим 
гражданам, сотрудничавшим с немцами. Эрнульф Бьёрнстад был арестован по 
обвинению в „государственной измене“ (!) и осужден на пять лет исправительных 
работ. Позднее он признавался, что у него было „так погано на душе“, что он не 
раз завидовал своим соратникам, оставшимся на фронте и прошедшим весь свой путь 
викинга до неизбежного конца среди дымящихся руин столицы рейха, в ледяном аду 
Корсуньского котла, перемолотым в кровавую кашу гусеницами советских танков, 
живыми факелами сгоревших в дымном пламени подбитых бронетранспортеров. Но 
история не знает сослагательного наклонения.                    

                                               «Большая чистка»