ребят. Среди них оказались как легко, так и тяжело раненые, кое-кто на 
носилках. 
         Потом красные снова пошли в атаку, и всем раненым, которые могли 
самостоятельно  передвигаться, приказали вернуться на свои боевые посты. А нас, 
тяжелораненых, оставили одних – видно, больше некому было в тот момент о нас 
позаботиться. Правда, нам оставили несколько ручных гранат и автоматов и 
пожелали удачи, как это принято у немцев. В подобных случаях они желают друг 
другу «сломать себе шею и ноги»632. Ну, я-то вполне мог бы обойтись и без 
такого пожелания – ведь мои ноги и без того не действовали. А вообще-то мы 
отнеслись к своему положению по-философски, с полным пониманием. Ребята 
поступили правильно. Чтобы доставить всех нас в медсанчасть, потребовалось бы 
не меньше дюжины людей. А они нужны были на передовой.     
         Красные приближались и стреляли в нас. А мы отстреливались. Они 
бросали в нас гранаты. А мы им отвечали тем же самым. К счастью для нас, 
«викингов», вермахт вовремя контратаковал при поддержке легких танков. Из наших 
раненых ни один не был убит и не умер в ожидании санитаров, хотя многие из нас, 
в том числе и я, получили еще несколько ранений – правда, ничего серьезного. 
Наконец атаку отбили – спасибо вермахту!. После боя меня снова уложили на 
носилки и отправили в медсанчасть».    
         Бои на территории между Донцом и Днепром продолжались целую неделю, 
без того, чтобы чаша весов однозначно склонилась в пользу одного из противников.
 Нарастающее утомление заметно снижало эффективность действий немецких войск. 
Большой потерей для полка Вестланд оказалась гибель его командира, 
оберштурмфюрера Дикмана, павшего смертью храбрых, возглавляя атаку плавающих 
танков Вестланда на центральном участке фронта в сражении на Днепре, в боях за 
плацдарм «Лисий хвост»633. Один из наиболее прославленных ветеранов полка, 
Дикман не дожил всего нескольких дней до награждения Мечами к Дубовым листьям 
своего Рыцарского Креста Железного Креста.
         По мере осложнения положения германских войск на Восточном фронте 
Гитлера попадал во всю большую зависимость от своих эсэсовских когорт. Все 
возрастающие потери в живой силы и необходимость изыскания все новых пополнений 
стали для него постоянной головной болью. Положение еще больше осложнилось 
после выхода Финляндии из войны. Главнокомандующий финской армией, фельдмаршал 
Кар-Нустав Эмиль барон фон Маннергейм, утратил веру в конечную победу Третьего 
рейха еще после неудачи армий Гитлера под Москвой зимой 1941 года. Дальнейшие 
события войны все больше укрепляли его в уверенности, что при сложившейся 
расстановке сил побед держав Оси невозможна. К августу 1944 года Маннергейм 
принял твердое решение вывести Финляндию из войны с Советским Союзом. К этому 
время финские потери только убитыми составили 50 000 человек. Для маленькой 
Финляндии, к тому же привыкшей ценить жизни своих солдат на вес золота (в 
отличие от своего «великого восточного соседа»), тем самым был достигнут 
«болевой порог» (особенно с учетом потерь в предыдущей, «зимней войне» 
1939-1940 годов). Однако место выбывших из рядов «викингов» финских 
добровольцев, к величайшей радости Гитлера и Гиммлера, было незамедлительно 
занято бельгийскими добровольцами. Для Гитлера человеком, в полной мере 
воплощавшим его «идеал европейца», в Бельгии был вождь валлонов-католиков 
Леон-Игнас-Мари Дегрель, ставший волею судьбы самым знаменитым военнослужащим 
дивизии Викинг не немецкого происхождения и оказавшийся способным полностью 
компенсировать полное отсутствие у него военного опыта (он даже не служил в 
бельгийской армии) выдающейся отвагой и пламенным идеализмом. Дегрель, 
начинавший свою карьеру в качестве издателя религиозной литературы и прессы, а 
затем – католического политика, по мере разрастания фашистских тенденций в 
довоенной Европе стал все больше ориентироваться на итальянского и немецкого 
диктаторов – Муссолини и Гитлера. Ему, конечно, было далеко до создания 
массовой партии, способной проводить многотысячные митинги и слеты на огромных 
стадионах, факельные шествия, обрамленные лесом знамен и штандартов. Он 
предпочел идти по иному пути, сформировав свою собственную партию «Рекс»634 
(созданную в 1935 году на базе более широкого католического движения «Христус 
Рекс», то есть «Царь Христос»), сравнительно немногочисленную, но спаянную 
крепчайшей дисциплиной и во всем послушной воле «народного вождя» 
(«фольксфюрера»), как называл себя Дегрель.
         Первоначально немцы столкнулись в Бельгии с определенными сложностями 
в вопросе формирования добровольческих частей. Эти сложности были связаны с 
существованием, в рамках бельгийской нации, двух различных языковых и 
этнических групп – фламандцев (весьма близких в языковом отношении соседним 
голландцам) и франкоязычных валлонов, между которыми постоянно возникали трения,
 причины которых уходили своими корнями в эпоху бельгийской 1830 революции года,
 когда населенная преимущественно валлонами-католиками Бельгия отделилась от 
протестантских Нидерландов, образовав собственное королевство. После 
капитуляции бельгийской армии и оккупации Бельгии войсками Третьего рейха в 
1940 году вербовщики Гиммлера долгое время считали только «расово близких» 
немцам фламандцев достойными зачисления в ряды Ваффен СС. В утешение 
антикоммунистически настроенным валлонам была предоставлена возможность служить 
добровольцами в составе вермахта, где критерии расового отбора значения не 
имели и все внимание обращалось исключительно на годность волонтеров к строевой 
службе. Тем не менее, именно валлоны, когда пришло время, оказались наиболее 
пламенными идеалистами среди всех иностранных легионеров ваффен СС. Как только 
им было дозволено вступить вряды Ваффен СС, число добровольцев-валлонов всего 
за несколько дней достигло 1200 человек.

                                             Неудача Дегреля