— Попав в этакую проклятую яму, не было ли правильней нарушить приказ Гитлера и 
прорываться?

— Нет. Мы не знаем намерений и возможностей верховного командования. Шмидт и я 
поддержали решение Паулюса. И вы поступили бы точно так же, если бы были здесь.

Что я мог на это ответить? Мне было слишком трудно представить себя в таком 
положении, в какое был поставлен командующий армией. Я знал твердо лишь одно — 
что генерал Паулюс все решает только по зрелом размышлении.

Эльхлепп продолжал:

— Совещание с командирами корпусов под конец приняло остро драматический 
характер. Все резко выступили против Зейдлица. Генерал-полковник Гейтц угрожал, 
что он его расстреляет, если он и впредь будет призывать к неповиновению 
Гитлеру. Зейдлиц тогда представил Шулюсу докладную записку, которую мы в 
оригинале направили дальше командованию группы армий «Б». Если вы в ближайшие 
дни посетите LI армейский корпус, который расположен недалеко отсюда, то 
познакомитесь с этим меморандумом. При прорыве из котла под Демянском в прошлом 
году Зейдлиц получил богатый опыт, который он переносит в наши условия. То, что 
он там пишет, не лишено интереса.

Начальника оперативного отдела вызвали к Шмидту. При всем беспокойстве, 
охватившем меня после этих рассказов, мне не терпелось приняться за срочную 
работу. Поэтому я поспешно отправился к себе. Кюппер уже кое-что для меня 
приготовил. Мне нужно было как можно быстрее получить представление о 
численности личного состава в дивизиях и в войсках, подчиненных непосредственно 
армии. Это было не так просто. Многие соединения были разрознены, в одном месте 
остатки какого-нибудь батальона были выведены, чтобы прикрыть бреши на западном 
или южном участке, в другом были созданы сводные части и брошены в бои. Часто 
офицер не знал солдат своего подразделения. Зачастую солдат не знал, как зовут 
его офицера или даже его соседа. Об убитых и раненых сообщались только 
численные данные, без указания фамилий. Только когда выбывали старшие командиры,
 сообщались их имена. При таких обстоятельствах нужно было много труда для того,
 чтобы получить в какой-то степени реальную картину.




Достаточно ли сильна армия Гота?


К вечеру мы внесли кое-какой порядок в эту неразбериху. Около 19 часов меня 
позвали на ужин в убежище Паулюса. У командующего собрались начальник штаба, 
начальник оперативного отдела, квартирмейстер, начальник разведывательного 
отдела, старший офицер связи, личные адъютанты.

Сначала я должен был рассказать о том, что происходило вне котла. Потом 
разговор зашел о событиях в котле. В этой связи я узнал, что командование 
группы армий «Дон» только первые дни после создания группы посылало в котел 
высших офицеров, чтобы получить представление о фактическом положении в котле. 
В конце ноября на несколько часов прилетел в котел начальник штаба группы армий 
генерал-майор Шульц, а вскоре вслед за ним начальник оперативного отдела 
полковник Буссе. После этого контакт в основном поддерживался по радио. Паулюс 
не имел возможности лично переговорить с генерал-фельдмаршалом фон Манштейном. 
Это был, несомненно, большой дефект. Тем не менее в этот вечер в нашем кругу 
царило весьма приподнятое настроение. Ведь армия Гота начала удар с целью 
прорыва котла извне и к вечеру значительно продвинулась вперед!

— Если армия сохранит такой темп продвижения, самое позднее через неделю с ней 
будет установлена связь, — заметил один из молодых адъютантов. Паулюс несколько 
охладил этот оптимизм.

— Если 4-я танковая армия сохранит такой темп… Хорошо, что вы сделали такую 
оговорку. Вам должно быть ясно, Циммерман, что пока Гот отбросил лишь передовое 
охранение войск Красной Армии. Борьба с основными силами еще только предстоит. 
Будем надеяться, что армия Гота обладает достаточной пробивной силой.

Мне припомнился разговор, который был у меня накануне в Морозовске с 
полковником Венком, немецким начальником штаба 3-й румынской армии.

— Если я не ошибаюсь, — вмешался я в беседу, — LVII танковый корпус, включающий 
6-ю и 23-ю танковые дивизии, а также 15-ю авиаполевую, является ударным клином 
армии Гота. Румынские пехотные и кавалерийские дивизии следуют за ними для 
прикрытия флангов. Кроме 6-й танковой дивизии, которая полностью укомплектована 
и сейчас прибыла из Франции, во всех остальных дивизиях уже нет полной 
численности. Это относится прежде всего к румынским дивизиям, которые были 20 
ноября в начале контрнаступления Красной Армии рассеяны и обращены в бегство.