полевую кухню. Этого, конечно, было далеко не достаточно. Но множество полевых 
кухонь находилось на дороге, по которой отступали войска. Я разрешил Гебелю 
забирать оттуда все, что ему может пригодиться: машины, снаряжение, боеприпасы 
и оружие. Что-то подозрительное происходило на его левом фланге. Куда бы его 
разведка ни направлялась, ей нигде не удавалось обнаружить хотя бы одного 
немецкого солдата.

— Противнику достаточно ночью продвинуться вон по той дороге вдоль реки Чир, и 
мы окажемся в ловушке, господин полковник.

— Сейчас же после моего возвращения я запрошу у группы армий подкрепления. Вы 
немедленно получите от меня ответ… Есть ли у вас связь с Нижне-Чирской?

— Есть, господин полковник. Только что я говорил с дежурным.

Несколько успокоенный, я возвратился назад. Конечно, без тяжелого оружия 
положение у нас отвратительное. Но если бы противник хотя бы на несколько дней 
оставил нас в покое, мы могли бы укрепить полосу обороны.

Я считал целесообразным, чтобы все три боевые группы находились под единым 
командованием. Это усилило бы их боеспособность в случае наступления русских. Я 
решил в тот же день переговорить об этом с командованием группы армий.

За время моего отсутствия наш офицер, преподаватель военного училища в 
Суворовском, сформировал еще шесть рот из отставших солдат. Я их тотчас же под 
его командованием отправил на передовую. Во взаимодействии с боевой группой 
капитана Гебеля они обеспечивали по обе стороны Чира дороги, идущие вдоль реки. 
Так был усилен еще один опасный участок обороны. Мало-помалу бремя забот 
становилось легче.

Фронт получил еще и другую желанную помощь. Комендант города доложил, что 22 
ноября прибыли в Нижне-Чирскую полностью укомплектованная ротная хлебопекарня и 
взвод полевой скотобойни. Они удрали от танков противника, что при создавшемся 
положении трудно было поставить им в вину. Обе эти части я сразу же включил в 
состав боевых групп.




Командир боевых групп на реке Чир


У меня состоялся еще один разговор с группой армий «Б». Связь была установлена 
в течение нескольких минут. Полковник Винтер подошел к аппарату. Я доложил ему 
о том, что ввел в дело 18 рот западнее Верхне-Чирской, а также о других 
принятых мной мерах.

— Пока противник еще не оседлал железную дорогу, идущую на юг. Я объезжал 
сегодня все боевые группы. Наша самая большая беда — это то, что у нас почти 
вовсе нет тяжелого оружия. Чревато осложнениями и то, что три боевые группы не 
находятся под единым командованием. Я предлагаю объединить их в дивизионную 
боевую группу.

— Согласен. Кто примет командование боевой группой?

— Здесь у меня находится полковник Абрагам из 76-й пехотной дивизии. Месяц 
назад мы отозвали его с фронта по болезни. Теперь он вполне здоров. Я считаю, 
что он совершенно подходит.

— Согласен. Вы знаете Абрагама лучше, чем я. Но без работоспособного штаба он 
будет беспомощен.

— Здесь расположился штаб командующего артиллерией армии. Генерала здесь нет, 
так что штаб может в полном составе перейти к Абрагаму. Могу я соответственно 
распорядиться?

— Разумеется, Адам. Есть у вас еще вопросы?

— Еще бы! Как обстоят дела на участке левее нас? Разведка доносит, что там нет 
ни одного немецкого солдата.

— Это, к сожалению, верно. Фронт прорван на ширину в несколько сот километров. 
Мы еще не знаем, как закрыть эту гигантскую брешь. Если у меня где-нибудь 
освободится дивизия, я ее разверну слева от вас. До этого придется действовать 
боевыми группами, сформированными из остатков отступивших частей.

— Это плохие перспективы. Если бы мы имели по крайней мере противотанковые 
средства с достаточным количеством боеприпасов и несколько десятков пехотных 
офицеров. Большинством рот командуют унтер-офицеры.