отдела, начальник инженерных войск, начальник связи, барон фон Кутченбах и я, 
господин генерал.

— Я допускаю, что вы руководствовались самыми лучшими намерениями. Тем не менее 
вы должны были меня предварительно осведомить или по крайней мере сделать это 
тотчас же после вашего возвращения вчера вечером.

— Прошу прощения, господин генерал, что я упустил это из виду. Я хотел сначала 
обсудить с вашим зятем и начальниками отделов, как нам дальше действовать. Нам 
представлялось целесообразным убедить вас в общей беседе, что в интересах 
командования армией вы должны расстаться со Шмидтом. Только после этого 
предполагал я доложить о шагах, предпринятых мною в Виннице. Кто же мог думать, 
что вы так скоро узнаете о моем разговоре с Цильбергом?

— Десять минут назад мне позвонил генерал-полковник Гальдер. Сначала он 
осведомился об обстановке. Затем он прямо задал вопрос, кого я хочу вместо 
Шмидта. Он узнал от Блюментритта, что личные отношения между мною и Шмидтом 
никак нельзя назвать хорошими. Затем Гальдер сослался и на вас. Можете себе 
представить, как я был удивлен. Разумеется, я отклонил предложение о замене 
начальника штаба при сложившейся обстановке.

— Это я понимаю, господин генерал. Тем не менее вы должны были бы решиться это 
сделать после завершения нынешних операций.

— Мне от вас нужно только одно, говорю это раз навсегда: в будущем я должен 
быть своевременно осведомлен о подобных планах. Вообще говоря, это касается не 
вас, а меня. Я бы не хотел, чтобы Шмидт узнал об этом деле. Надеюсь, мы 
понимаем друг друга, Адам.

Тем самым с «делом Шмидта» было покончено. И надо сказать, к сожалению. Если 
Паулюс не был решительным и жаждущим деятельности Фаустом, зато Шмидт играл в 
армии роковую роль Мефистофеля. Это показал горький опыт.

— Как, между прочим, обстоит дело с вашим заместителем? — спросил командующий, 
когда я уже собрался уходить.

— Все в порядке. Меня будет заменять подполковник из управления кадров. После 
моего возвращения он должен будет принять у нас полк.

— Тогда Шмидт будет доволен. Вы ведь знаете, он никак не может сработаться с 
нашим вторым адъютантом армии майором фон Лютицем.




Офицерская школа за линией фронта


Мы снова наступали. 4-я танковая армия пересекла у Басаргино железную дорогу 
Калач — Сталинград. Она создала угрозу с тыла противнику, противостоявшему 6-й 
армии. Вследствие этого советские части должны были сдать упорно обороняемый 
рубеж у реки Россошки и отступить к западной окраине Сталинграда. Теперь и LI 
армейский корпус перешел в наступление. Внутренние фланги обеих армий 2 
сентября сомкнулись под Яблочным и совместно продолжали наступать. Намеченная 
операция на окружение противника перешла во фронтальное наступление. Речка 
Царица стала границей между армиями.

У меня в последующие дни было много работы. Я хотел подготовить организацию 
офицерских курсов, чтобы они могли начать работать во время моего отсутствия. 
Сначала нужно было найти подходящее место. Комендант штаба армии и начальник 
связи несколько раз ездили к западу от Дона для ознакомления с местностью и 
предложили поселок Суворовский, к югу от Нижне-Чирской.

Я поехал туда вместе с начальником отдела подготовки кадров. В расположенных на 
краю деревни бараках и бункерах можно было разместить курсантов. Местность тоже 
подходила для наших целей. Таким образом, выбор пал на Суворовский.

Пехотным дивизиям было приказано отобрать опытных офицеров и унтер-офицеров в 
качестве инструкторов. Начальником школы был назначен молодой капитан Гебель из 
79-й пехотной дивизии; вместе с заранее выделенной командой он отправился на 
место. Курсанты должны были прибыть в конце сентября — начале октября. До этого 
срока надо было закончить все подготовительные работы. Я убедился, что дивизии 
выделили лучших своих молодых офицеров и унтер-офицеров, которые с большим 
рвением принялись за выполнение задачи. Естественно, все они были рады 
возможности уйти на несколько недель с переднего края и отоспаться. Тем 
временем наши дивизии шаг за шагом продвигались к Сталинграду. 10 сентября они 
достигли западной окраины города. От большинства расположенных еще на степной 
окраине деревянных домиков остались только остовы труб. Но и примыкающие со 
стороны города многоэтажные каменные здания были сожжены. Наши войска 
расположились в подвалах. Начались кровопролитные бои за город, за каждый дом,