артиллерийские дивизионы и переброшены на юг для усиления правого фланга армии. 
Из армейского тылового района была спешно выдвинута охранная дивизия, не 
имевшая тяжелого оружия; ей предстояло задержать восточнее Полтавы острие 
наступающего советского «клина». Сводные батальоны, составленные из тыловых 
подразделений, предполагалось использовать для непосредственной обороны 
находившихся под угрозой городов.

Положение армии было отнюдь не блестящим, когда я встречал Паулюса на аэродроме.
 Он стоял передо мной, высокий, стройный. Сначала он слушал мой доклад 
сдержанно. Затем на его худом лице появилась улыбка.

— Тоже гессенец?

— Так точно, господин генерал, — ответил я.

— Ну тогда, Адам, мы с вами сойдемся быстро.

Затем Паулюс поздоровался со своим старым знакомым, капитаном Дормейером, 
начальником офицерского казино, который приехал со мной на аэродром.

Когда мы сели в машину, Паулюс первым делом спросил:

— Как на фронте? Я знаком с вчерашней вечерней сводкой армии. Изменилось ли за 
это время что-нибудь?

— Нас крайне тревожит вопрос, устоит ли перед растущим натиском Красной Армии 
слабый фронт обороны, созданный из собранных наспех частей и подразделений. 
Начштаба очень рад вашему приезду.

Паулюс сразу же поехал к полковнику Гейму, начальнику штаба 6-й армии. Гейм 
вместе с остальными офицерами штаба основательно подготовился для доклада 
приступающему к своим обязанностям новому командующему. На оперативную карту 
были нанесены новейшие данные, подсчитаны потери, понесенные нами за последние 
дни. Начальник оперативного отдела и начальник разведывательного отдела 
доложили о численности, боевом опыте и боеспособности наших частей. Затем они 
охарактеризовали состав советских войск и сообщили последние данные разведки.

Полковник Гейм предложил объединить под одним командованием те боевые группы, 
которые пока входили в различные полки и дивизии, но выполняли одну задачу. 
Выбор пал на генерала артиллерии Гейтца, командовавшего VIII армейским корпусом.
 Паулюс знал его как стойкого солдата, на него можно было положиться. Гейтц 
действительно в короткий срок добился согласованности действий этих боевых 
групп. Он значительно укрепил их с помощью четкой организации артиллерийского 
огня и форсированного строительства оборонительных позиций. 113-я пехотная 
дивизия была передана в VIII армейский корпус и также введена в бой фронтом на 
юг в месте прорыва южнее Харькова. Казалось, опасность предотвращена.

В эти дни мне неоднократно приходилось видеть, как добросовестно работает 
Паулюс. Ему была чужда размашистость, свойственная покойному Рейхенау. Каждая 
фраза, которую Паулюс произносил или писал, была точно взвешена, ясно выражала 
его мысль, так что не вызывала никаких сомнений. Если Рейхенау был командующим, 
который легко, не боясь ответственности, принимал решения, и его особенно 
характерными чертами являлись твердость, несокрушимая воля и отвага, то Паулюс 
представлял собой полную противоположность. Еще будучи молодым офицером, он 
получил в товарищеской среде прозвище «Кунктатора»[9 - Кунктатор (латинск. 
cunctutor) — от прозвища древнеримского полководца Фабия, уклонявшегося от 
решительного боя и предпочитавшего занимать выжидательное положение.] — 
«Медлителя». Его острый, как клинок, ум, его непобедимая логика снискали ему 
уважение всех сотрудников. Я не помню такого случая, когда бы он недооценил 
противника и переоценил собственные силы и возможности. Решение его созревало 
только после длительного трезвого обсуждения, только после обстоятельного 
обмена мнений с офицерами штаба, во время которого тщательно взвешивались все 
мыслимые случайности.

В отношениях с подчиненными Паулюс был благожелательным и неизменно корректным 
начальником. Впервые я убедился в этом, когда ездил с ним в штабы подчиненных 
ему корпусов и дивизий. 28 февраля днем мне сообщил начальник штаба, что я буду 
1 марта сопровождать Паулюса во время его поездки на фронт. Тут он, как бы 
между прочим, протянул мне полученный с курьерской почтой из управления кадров 
список получивших очередные звания. Начальник штаба, поздравляя, протянул мне 
руку: с 1 марта 1942 года я был произведен в полковники.

— Ставлю вас в известность сегодня же, чтобы вы могли завтра утром доложить об 
этом перед отъездом командующему. За год вы из майора стали полковником, этим 
вы можете гордиться.

И я тогда действительно этим гордился. Я быстро внес необходимые уточнения на 
своей оперативной карте. Начштаба ознакомил меня с маршрутом. Наша поездка 
должна была продолжаться три-четыре дня.