до решающего сражения. В начале наступления у группы армий было в резерве две 
немецкие пехотные дивизии. Союзники, которые идут следом за нами, должны 
сменить наши дивизии на северном фланге. Их боеспособность чуть ли не вдвое 
меньше нашей. Поэтому они непригодны для наступления. Нам придется одним нести 
на себе всю тяжесть битвы за город на Волге.

— Но как же это будет происходить? — спросил я. — Наш танковый корпус находится 
в ста пятидесяти километрах от дивизий, достигших Дона. Мы должны как можно 
скорее навести переправу. Кроме того, фронт, который нам нужно обеспечить с 
севера, все время растягивается. Для дальнейшего наступления не останется и 
полдесятка дивизий.

— Завтра к нам присоединяется XXIV танковый корпус, который раньше входил в 4-ю 
танковую армию, — ответил Паулюс. — Но что получается? Одну дыру залатали, в 
другом месте — прореха.[25 - Возраставшее сопротивление передовых отрядов нашей 
62-й армии, в частности на рубеже Пронин, Тормосин, заставили 
немецко-фашистское командование провести перегруппировку и включить в 6-ю армию 
новые соединения.В 6-й армии к исходу 22 июля было уже 18 дивизий, в том числе 
пехотных — 12, легкопехотных — 1, танковых — 1, моторизованных 2 и охранных — 2.
 В боевых частях армии вместе с частями усиления насчитывалось: людей — около 
250 тыс., орудий и минометов — около 7500, танков — около 740. Наступление 6-й 
армии с воздуха поддерживалось основными силами 4-го воздушного флота 
противника, в составе которого к этому времени имелось около 1200 боевых 
самолетов.В составе Сталинградского фронта к исходу 22 июля числилось пять 
общевойсковых армий и две танковые армии.Однако, несмотря на указанное 
количество армий и сравнительно большое число соединений в них, возможности 
фронта к этому времени оказывались весьма ограниченными. Так, на свои 
оборонительные рубежи к 22 июля смогли выдвинуться лишь дивизии 63-й и 62-й 
армий. Из соединений 64-й армии к исходу 22 июля в район Сталинграда прибыли 
всего лишь две стрелковые дивизии.Из всех соединений имели среднюю 
укомплектованность только 16 стрелковых дивизий. Авиационные дивизии 8-й 
воздушной армии были укомплектованы самолетами не более как на 50 % и имели 
всего 337 исправных боевых самолетов.Соотношение сил и средств на 
Сталинградском направлении к 22 июля видно из приведенной ниже 
таблицы:(«Великая победа на Волге», под редакцией маршала Советского Союза К. К.
 Рокоссовского, М., 1965, стр. 54, 56, 57).]

Критически мыслящий генштабист, Паулюс не мог не заметить слабости и 
авантюризма гитлеровской стратегии. Его это тревожило, терзало. Но он был 
солдат с головы до ног, верил в свой опыт и полагался на свои войска. Он 
надеялся исправить упущения и просчеты верховного командования.

Я ушел в свою палатку, чтобы оформить списки представленных к награждению 
Рыцарским крестом и золотым Немецким крестом. Разговор с Паулюсом не выходил у 
меня из головы. Только бы не сдал физически — выглядел он больным. Глубоко 
задумавшись, я остановился перед географической картой, натянутой на плотный 
картон, которая всегда висела рядом с моим рабочим столом.

Красная Армия отступала дальше на восток. Все больше и больше отдалялись мы от 
наших баз снабжения, все неблагоприятнее становились для наших дивизий условия 
боевых действий. Одноколейная железная дорога, имевшаяся в нашем распоряжении,
 — вот единственная наша транспортная артерия. Снабжать войска становилось все 
труднее. Пойдут дожди, и, как это было уже не раз, машины с тяжелым грузом 
застрянут в грязи.

Транспортных средств армии едва хватало для того, чтобы по этим большим 
перегонам доставлять войскам боеприпасы, горючее, продовольствие и прочее. 
Застопорится доставка горючего — задержится наступление, зачастую на многие дни.
 Начальник штаба бушевал, но ответственный за снабжение квартирмейстер был 
бессилен. Не раз бывало, что транспорт с горючим, предназначенный для нас, 
забирали и отправляли группе армий «А». Протесты квартирмейстера и даже 
командующего армией во внимание не принимались.

Меня вызвали к Паулюсу. Его квартира находилась в маленьком домике с сенями и 
состояла из двух комнат — одной более вместительной, другой поменьше. В большой 
комнате Паулюс работал за прямоугольным столом, у которого иногда стоял стул. 
За рабочим местом Паулюса была установлена доска, к которой кнопками 
прикалывалась карта обстановки. Личный адъютант главнокомандующего был обязан 
следить за тем, чтобы на карту наносились последние данные. Перед этой картой и 
стоял Паулюс, когда я вошел в комнату.

— Несколько минут назад мне звонил начальник штаба группы армий генерал пехоты 
фон Зоденштерн. Примерно через полчаса сюда вылетит генерал-полковник фон Вейхс.
 Он собирается нас навестить. Начштаба уже приказал, чтобы на нашем полевом 
аэродроме выложили сигнал для посадки. Доставите генерал-полковника сюда на 
моей машине. Выезжайте сейчас же и проследите, чтобы на аэродроме все было в 
порядке. Мой водитель подъедет на машине к вашей палатке.

Этот временный аэродром — кусок степной земли, на котором были только самые 
необходимые указатели, — находился неподалеку от деревни, где расположился