повиноваться, подчиняться отданному приказу даже в том случае, если он 
оказывался бессмысленным, преступным, варварским по отношению к нашим войскам. 
Главное — в нас не была воспитана способность критического политического 
мышления. В сталинградской катастрофе мы видели тогда главным образом следствие 
определенных военных ошибок высшего командования. Нам не приходило в голову, 
что начатая гитлеровской Германией Вторая мировая война в целом была 
преступлением не только по отношению к народам, на которые мы напали, но и по 
отношению к немецкой нации.




Рождество в окружении


Это было печальное Рождество. 24 декабря, около 18 часов, по радио пришло 
сообщение, что Гот вынужден начать отход. Мы были поражены, как ударом. Когда 
несколько позже мы собрались у Паулюса на ужин, он коротко упомянул о 
провалившемся деблокирующем наступлении Гота и крушении всего южного участка 
фронта. Он говорил о тяжелой угрозе, создавшейся для группы «А» на Кавказе, и о 
серьезности нашего собственного положения.[65 - 15 декабря в состав 
Сталинградского фронта была передана из резерва Ставки 2-я гвардейская армия 
под командованием генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского, которая первоначально 
предназначалась для ликвидации окруженных, 2-я гвардейская армия была выдвинута 
на рубеж реки Мышкова правее оборонявшейся здесь ранее 51-й армии 
генерал-майора Н. И. Труфанова. Эта армия тоже была усилена механизированными 
войсками. Попытки Гота после этого прорвать оборону советских войск на рубеже 
реки Мышкова остались безуспешными.В оборонительных боях с 12 по 23 декабря 
войска Сталинградского фронта воспрепятствовали деблокирующей группировке врага 
выйти на соединение с окруженными. Противник добился лишь незначительного 
успеха, продвинувшись на направлении главного удара до 60 км. Уже к 23 декабря 
армия Гота понесла значительные потери, было уничтожено до 250 танков и до 60 % 
моторизованной пехоты.24 декабря войска двух упомянутых советских армий перешли 
в контрнаступление. За время с 24 по 31 декабря они продвинулись на 100–150 км, 
армия Гота поспешно отходила, потеряв убитыми и пленными 16 тыс. солдат и 
офицеров. Советские войска захватили 70 танков, 347 орудий и минометов, 20 
самолетов и другое вооружение и имущество. В итоге расстояние, отделявшее 
окруженную группировку от внешнего кольца окружения, достигло 200–250 км. 
Советские войска заняли город Котельниково и получили возможность развивать 
наступление на Ростов.] Несмотря ни на что, мы не должны терять надежду. Сказав 
немного о значении праздника Рождества, Паулюс закончил следующими словами:

— Вот и мы собрались сегодня за столом, чтобы вспомнить наши семьи, которые в 
этот час мысленно вместе с нами.

Резкое противоречие между страшной действительностью войны и мирным 
рождественским праздником невозможно было устранить словами. В тот вечер каждый 
чувствовал это. Поэтому праздник был очень печальным, в бункере царила почти 
могильная тишина. Несколько горевших на столе свечей должны были заменить 
украшенную стеклянными шарами и мишурой елку. Около каждой тарелки лежали две 
сигареты и две-три шоколадные конфеты, которые генерал Паулюс взял из большой 
коробки, присланной ему из Румынии.

Почта из Германии не поступила. Не раздавали ни посылок, ни писем. Сильная 
снежная метель почти совершенно прервала авиасвязь. Я представил себе жену и 
дочь, как они еще за четырнадцать дней, а то и за три недели отнесли на почту 
адресованное мне любовно упакованное рождественское послание. Оно так и не 
дошло до меня. Я ничего не писал родным о нашем безнадежном положении; я знал, 
как до сих пор тяжело страдает моя жена после смерти нашего сына Гейнца. 
Несмотря на это, они, конечно, предчувствовали, что между Волгой и Доном 
надвигается катастрофа.

Вопреки обыкновению, в этот вечер мы расстались вскоре после ужина. Каждому 
хотелось остаться наедине со своими мыслями или же посидеть еще немного со 
своими ближайшими сотрудниками. Мои подчиненные ожидали меня в комнате, 
служившей канцелярией. Весело трещавший в печи огонь создавал некоторый уют. Я 
приготовил для каждого маленький подарок: несколько сигарет или сигару, пару 
галет или печений, завернутых в газетную бумагу. Адъютант группы армий 
полковник фон Вердер прислал мне две бутылки коньяку, которые я поставил на 
стол. Лучшим подарком была маленькая елочка, которую один из унтер-офицеров 
извлек из полученной три дня назад посылки от жены. Обер-фельдфебель Кюппер 
пожертвовал несколько свечей из своих заботливо сохраняемых запасов.

Все выжидательно смотрели на меня. Что должен был сказать я этим четырем 
фронтовикам, которые находились вместе со мной уже более года и достаточно 
долго были солдатами, чтобы не поддаться обману? Все они были женаты, у всех 
были семьи. Я рассказал им, ничего не скрывая, о положении вне котла. Затем мы 
поговорили о наших домашних. За последние восемь дней четверо получили почту. 
Письма, и фотографии пошли по рукам. За разговорами удалось забыть жуткую 
действительность.