операций. Замечательно, что ни один корабль не был перехвачен в открытом море и 

что крейсера гибли лишь тогда, когда им приходилось вступать в соприкосновение 
с 
берегом.

Учитывая влияние, оказанное нашим флотом на ход войны, нужно признать, что он 
совершил великие и славные подвиги. За исключением конечной катастрофы 
неизвестно ни одного случая, когда бы наши моряки не проявили в бою мужества и 
самоотверженности, а превосходство нашего личного состава и материальной части 
не было бы доказано с полной очевидностью. Не будет преувеличением сказать, что 

при пятикратном превосходстве врага, отсутствии заграничных баз и самом 
неблагоприятном положении от флота нельзя было требовать большего. И все же наш 

флот был настолько хорош, что он был бы способен на еще большие достижения, 
если 
бы ему помогали, а не мешали.

Тут я перехожу к рассмотрению обеих важнейших причин, по которым флот не смог 
достигнуть своей высшей цели - завоевания справедливого мира. Помехи, на 
протяжении всей войны чинившиеся флоту из политических соображений, 
представляют 
первую, уже упоминавшуюся раньше причину его ужасающего конца. Второй причиной 
было отсутствие единого ответственного руководства всеми военно-морскими силами 

Германии.




3


Оперативные планы, составленные мною в девяностых годах и тогда же 
представленные на утверждение начальника генерального штаба, целиком 
основывались на благожелательном нейтралитете Англии. Когда же с середины 
девяностых годов эти политические предпосылки изменились, я в качестве морского 

министра уже не был обязан участвовать в разработке оперативных планов. Однако 
в 
зависимости от личности начальника Генмора я обменивался с ним мнениями по 
этому 
вопросу. В 1908 году тогдашний начальник Генмора граф Баудиссин выдвинул на 
первый план немедленное и безусловное использование активных сил с целью 
добиться морского сражения; в этом он встретил полную поддержку с моей стороны. 

Однако в последние годы Генмор держал оперативный план втайне даже от меня.

Оперативный план на случай объявления войны Англией, сообщенный мне начальником 

Генмора фон Полем, в соответствии с приказом кабинета от 30 июля 1914 года, о 
котором я буду говорить ниже, к моему удивлению заключался в кратком указании 
командующему флотом в Северном море вести малую войну против Англии, пока не 
будет достигнуто такое ослабление противника, которое позволит флоту перейти к 
решительным действиям; если же шансы на успех представятся раньше, то можно 
будет нанести удар, не дожидаясь такого положения.

В то время различные авторы, в том числе и отставные морские офицеры, усиленно 
пропагандировали в прессе идею малой войны. При этом упускали из виду, что 
возможность такой войны всецело зависела от совершенно невероятного согласия 
противника предоставить нам соответствующие шансы. Только в том случае, если бы 

тотчас же по объявлении войны англичане решились на тесную блокаду нашего 
побережья, можно было бы говорить о малой войне; остается спорным, была ли бы 
правильной идея ее даже и в подобном случае. Однако сведения, поступавшие из 
Англии, в особенности же система английских стратегических маневров, с самого 
начала сделали невероятной существовавшую только на бумаге возможность тесной 
блокады германских бухт.

Со своей стороны начальник Генмора полагал, что стремление англичан к битве 
следует считать более сильным и что поэтому надо ожидать сражения при 
Гельголанде (такой оборот дела был бы для нас наиболее благоприятным). Как я 
узнал позднее, специальные сотрудники генерального штаба, занимавшиеся этим 
вопросом, исходили из того предположения, что стратегическая позиция англичан 
должна ясно выявиться в первые недели войны, после чего можно будет дать новые 
директивы; они считали также, что ввод в строй нескольких линкоров типа 
"Кайзер" 
и мобилизация наших еще не готовых к бою резервных эскадр сделают наши виды на 
сражение в октябре еще более благоприятными, чем в первые недели войны. Никто