нельзя, но такова уж была манера Гитлера. Единственным человеком, к которому я 
мог 
обратиться за советом в этой тревожной обстановке, был первый офицер штаба 
майор 
фон Олен, мой хороший друг. В доброе старое время мы не раз участвовали вместе 
в 
скачках с препятствиями. 
   С целью выяснить действительное положение вещей я отправился в танковый полк 
13-й 
танковой дивизии, который готовился к контратаке с целью восстановить 
утраченное 
накануне ночью положение. Контратака оказалась успешной, две оставленные 
деревни 
вновь перешли в наши руки, а русские, охваченные паникой, буквально бежали с 
поля боя. 
Успех был достигнут благодаря отличному взаимодействию артиллерии, мотопехоты и 

танков. В этом бою, как и во многих других, которые мне пришлось наблюдать в 
дальнейшем, отчетливо выявилось абсолютное превосходство немецких танковых 
войск 
над русскими. Но немецкие танковые соединения напоминали собой лишь отдельные 
островки в огромном океане русских полчищ, стремительно наступавших справа, 
слева и 
далеко в тылу. 
   Я побывал также в приданных нашему корпусу румынских частях, где мне, к 
сожалению, пришлось убедиться в том, что они не смогут выдержать мощного 
натиска 
русских. Румынская артиллерия не имела таких современных орудий, какими 
располагала 
немецкая и, к нашему несчастью, русская артиллерия. Средств связи не хватало 
для 
обеспечения быстрого и гибкого массирования огня, необходимого в условиях 
обороны. 
Вооружение противотанковых частей было также совершенно недостаточным, а их 
танки 
представляли собой машины устаревших типов, закупленные во Франции. Я вновь 
подумал о Северной Африке и о действовавших там итальянских дивизиях. Плохо 
обученные части, вроде итальянских, с устаревшим вооружением не способны 
выдержать 
серьезного испытания. 
   30 ноября командование 48-м танковым корпусом временно принял генерал Крамер 

(впоследствии Крамер был взят в плен англичанами в Тунисе, где он командовал 
Африканским корпусом; это был ветеран боевых действий в пустыне, отличившийся в 

боях под Сиди-Резег). В это время обстановка на фронте была чересчур серьезной 
и 
настоятельно требовала решительных действий. Хотя 3-я румынская армия, наиболее 

боеспособным соединением которой был 48-й танковый корпус, и сумела создать 
оборонительный рубеж по реке Чир, я, однако, серьезно опасался, что ей не 
удастся 
выдержать решительное наступление русских. Резервы были очень слабыми, а 
оборонительный рубеж занимали подразделения, сформированные из солдат, изъятых 
из 
тыловых служб и отставших от своих частей. В это время мы все еще удерживали 
небольшой плацдарм на левом берегу Дона у Нижне-Чирской, всего лишь в сорока 
километрах от ближайших частей 6-й армии, которые находились под Мариновкой. Но 

русские хорошо понимали, что необходимо оттеснить нас дальше на запад, и в 
начале 
декабря войска их 5-й танковой армии предприняли решительные атаки и в 
нескольких 
местах форсировали реку Чир. 
   Когда русские развернули свое наступление, штаб 48-го танкового корпуса 
оставил 
Петровку и 4 декабря расположился в районе Нижне-Чирской, где Чир впадает в Дон 
(13-
я танковая дивизия и румынские танки были оставлены для поддержки 3-й румынской 

армии). Предполагалось, что 48-й танковый корпус объединит в своем составе 11-ю 

танковую, 336-ю пехотную и одну авиаполевую дивизии, которые 4 декабря все еще 
находились на пути к фронту{183}. 
   [156 - схема 29; 157] Когда 4-я танковая армия Гота начнет наступление на 
Сталинград, 
48-й танковый корпус переправится через Дон и соединится с ее левым флангом. 
Полковник Адам из штаба 6-й армии находился в Нижне-Чирской с 
импровизированными 
частями, которые ему удалось там собрать.