| |
атташе в Риме. Гитлер телеграфировал Муссолини, что "богиня Победы улыбается
только
раз в жизни", и было принято роковое решение отложить наступление на Мальту до
сентября и бросить все силы для вторжения Роммеля в Египет.
Было ли такое решение правильным? На этот вопрос нельзя дать категорического
ответа{136}. Несомненно, мы были очень близки к завоеванию дельты Нила и
уничтожению всех позиций Англии на Среднем Востоке, потому что мы нанесли
противнику сокрушительный удар под Мерса-Матрух и, если бы нам немного повезло,
могли бы, безусловно, отбросить 8-ю армию с позиций у Эль-Аламейна. Однако факт
остается фактом - эта попытка провалилась со всеми вытекающими отсюда
гибельными
последствиями. Если мы оглянемся назад, как будто бы становится понятным
стремление
Роммеля преследовать по пятам бегущего противника. Но верховное командование -
вернее, Гитлер - должно было оценить стратегическую важность Мальты и ее
решающее
значение на Средиземном море. Именно верховному командованию следовало занять
твердую позицию в этом вопросе и не разрешать наступления к Суэцкому каналу,
пока не
будет взята Мальта. Таким образом, мы упустили прекрасную возможность захватить
эту
базу, которая была настолько подавлена ударами немецкой авиации, что наши шансы
на
успех были многообещающими.
Вечером 23 июня авангард Африканского корпуса пересек египетскую границу.
Роммель стремился обойти большие минные поля и опорные пункты, созданные
англичанами в районе границы, но Ритчи уже решил отступить к Мерса-Матрух. За
последующие двадцать четыре часа наш авангард сделал, сенсационный переход
более
чем в 160 км и вышел на прибрежную дорогу между Мерса-Матрух и Сиди-Баррани.
Боевой дух войск был высок - победы прошедшего месяца воодушевляли их и
заставляли
забывать крайнюю усталость, которую они испытывали после беспрерывных
напряженных боев в самый разгар африканского лета. Количество танков, однако,
угрожающе снизилось, потому что во время марша много машин вышло из строя, и
Африканский корпус вступил в Египет, имея только сорок четыре танка.
Наши части, наступавшие 24 - 25 июня, встретили слабое сопротивление со
стороны
английских наземных войск, но подверглись мощным и решительным атакам со
стороны
ВВС Пустыни. Темп наступления опережал возможности прикрытия нашими
и'стребителями, и нам пришлось нести большие потери. В самом деле, с того
момента,
как мы вступили в Египет, нас не покидало предчувствие, что у нас больше
никогда не
будет хорошей авиационной поддержки. Роммелю не удалось снова завоевать
превосходство в воздухе, а воздушные силы противника росли с ужасающей
быстротой.
Это было начало процесса, который достиг своей кульминационной точки в
кровопролитных сражениях при Мортене и Фалезе и в конце концов изменил весь ход
войны.
Вечером 25 июня наши разведывательные отряды подошли к оборонительным
сооружениям Мерса-Матрух, и Роммель объявил о своем намерении начать
наступление
на этот пункт на следующий день. Для тщательной разведки не оставалось времени,
и мы
вступили в бой, имея лишь весьма туманное представление о расположении англичан.
Западные подступы к Мерса-Матрух были прикрыты плотными минными полями,
которые начинались у самого моря и тянулись на 25 км в глубь пустыни. Мы
предполагали, что 8-я армия в этом районе имеет четыре дивизии (50-'я
английская, 2-я
новозеландская, 5-я и 10-я индийские) и что ее левый фланг прикрывает 1-я
английская
бронетанковая дивизия, занимающая позиции между главными минными полями и
высотами Сиди-Хамза. Целью Ром-меля было окружение пехотных дивизий в районе
Мерса-Матрух, и в соответствии с этим он хотел прежде всего отбросить 1-ю
бронетанковую дивизию. Выполнение этой задачи поручалось Африканскому корпусу;
21-я дивизия должна была наступать между грядой высот и главным минным полем, а
15-
я дивизия - южнее высот; 90-я дивизия наносила удар на левом фланге 21-й
дивизии с
задачей перерезать прибрежную дорогу восточнее Мерса-Матрух; 10-й и 21-й
корпуса
итальянцев должны были блокировать крепость Мерса-Матрух с запада, а их
|
|
