Кроссу; затем они были блестяще контратакованы английскими танками, 
поддержанными 
артиллерией сопровождения, и отброшены за передний край обороны с тяжелыми 
потерями. Теперь, в июне 1942 года, это вряд ли могло случиться, потому что у 
нас было 
свыше 200 танков, из них 125 немецких. Наши танки использовались массированно, 
а на 
головных машинах следовали авиационные и артиллерийские офицеры связи для 
обеспечения непосредственной поддержки. Даже при этих условиях хорошо 
организованная контратака могла бы причинить нам серьезные неприятности, хотя я 
не 
думаю, чтобы гарнизон мог обороняться продолжительное время, поскольку минные 
поля 
в глубине обороны пришли в плохое состояние или вообще были разминированы и не 
являлись больше серьезным препятствием. Фактически контратака так и не 
состоялась, 
потому что силы англичан-вводились бой по частям и были лишены общего 
управления. 
План контратаки следовало наметить до нашего наступления и поставить во главе 
старшего командира{129}. 
   К 9 час. 30 мин. немецкие танки пересекли противотанковый ров и стали веером 

продвигаться в глубь обороны. Генерал Неринг, командир Африканского корпуса, 
двигался с 15-й дивизией{130}, а генерал фон Бисмарк, горячий командир 21-й 
дивизии, 
ехал в коляске мотоцикла среди головных танков. Он лично разведал минное поле и 

указал путь танкам. Сам Роммель также двигался вплотную за наступающими частями,
 
готовый в критический момент принять командование. Я подчеркиваю этот элемент 
личного руководства, потому что английские и южно-африканские источники 
указывают, 
что ни один из старших офицеров 2-й южноафриканской дивизии, 32-й армейской 
танковой бригады или 201-й гвардейской бригады никогда не приближался к Кингз-
Кроссу; обороняющиеся войска сражались с большой отвагой, но "без руководства и 

управления". 
   К И часам, по данным 15-й дивизии, было уничтожено 15 танков противника и 
захвачено 150 пленных; к полудню обе дивизии достигли линии минного поля южнее 
Кингз-Кросса, где встретили решительное сопротивление со стороны танков и 
артиллерии англичан{131}. Разгорелся жестокий бой, в ходе которого наши танки 
уничтожили артиллеристов противника пулеметным огнем, а затем пронеслись через 
их 
позиции. К 14 часам Африканский корпус вышел на гряду холмов севернее 
Кингз-Кросса, 
и Роммель лично отправился туда на своей большой штабной машине для руководства 

следующим ударом{132}.  
   Фактически цель сражения при Тобруке была теперь достигнута, и оставалось 
лишь 
завершить победу и очистить отдельные участки крепости. Днем 21-я дивизия 
спустилась 
с холмов и двинулась к Тобрукской бухте; наибольшее сопротивление оказал 
английский 
тяжелый зенитный дивизион, но в конце концов и он был захвачен в плен солдатами 

наших зенитных батарей, которые вели бой под личным наблюдением Роммеля. Этот 
дивизион подбил несколько наших танков и показал, что могли бы сделать 
англичане, 
если бы они использовали свои 3,7-дюймовые зенитные пушки так же, как мы свои 
88-
миллиметровые. В наступающих сумерках 21-я дивизия пробилась в город Тобрук, 
окутанный густым дымом горящих складов, и открыла огонь с набережной по 
английским 
судам, пытавшимся вырваться в открытое море. Несколько судов было потоплено и 
подожжено. 
   15- я танковая дивизия наступала на позиции гвардейской бригады на кряже 
Пиластрино; она разгромила 1-й Шервудский полк и большую часть 3-го 
Колдстримского 
гвардейского полка, а также захватила в плен штаб бригады. Взяв большое 
количество 
пленных, она отошла и расположилась на отдых вокруг Кингз-Кросса -мы достаточно 

сделали за этот день. К ночи стало ясно, что Тобрук доживает свои последние 
часы, и 
Роммель смог направить в Берлин сообщение о победе. Наши потери за день были 
очень 
малы и не шли ни в какое сравнение с потерями противника. 
   Единственное, что могло спасти гарнизон Тобрука в ночь с 20 на 21 июня, был 
прорыв