21-й танковой дивизии доложил, что дивизия "полностью готова к штурму Тобрука". 

   В 5 час. я стоял вместе с Роммелем на высотах северо-восточнее Эль-Адема. 
Там был 
подготовлен наш командный пункт с прекрасным обзором, и когда рассвело, мы 
получили 
возможность наблюдать за полем боя вплоть до переднего края обороны Тобрука. 
Точно в 
5 час. 20 мин. пролетели в плотных боевых порядках пикирующие бомбардировщики. 
Кессельринг сдержал свое слово и выслал сотни бомбардировщиков; они пикировали 
на 
передний край обороны - это была одна из самых эффектных воздушных атак, какие 
мне 
приходилось когда-либо видеть. Над районом атаки поднялось большое облако пыли 
и 
дыма, и в то время как наши бомбы с грохотом падали на оборонительные 
сооружения, к 
ним присоединился хорошо спланированный огонь невероятной силы всей немецкой и 
итальянской армейской артиллерии. Совместный удар артиллерии и авиации был 
ужасен 
и, как мы вскоре убедились, оказал подавляющее воздействие на боевой дух 
Махратского 
батальона, оборонявшего этот район. Пикирующие бомбардировщики действовали в 
течение всего дня, возвращаясь на аэродромы в Эль-Газале и Эль-Адеме лишь для 
того, 
чтобы, взяв бомбы, снова вернуться к месту боя. Управление действиями 
бомбардировочной авиации осуществлялось через оперативный отдел штаба армии и 
дало 
весьма плодотворные результаты.  
   Через некоторое время штурмовые группы саперов пустили оранжевый дым - 
сигнал 
для переноса огня в глубину, а в 6 час. 35 мин. поступило донесение, что перед 
опорным 
пунктом №69 перерезана проволока. Группа Менни и пехота Африканского корпуса 
атаковали переднюю линию дотов и стали быстро продвигаться вперед, встречая 
слабое 
сопротивление. В 7 час. 03 мин. Менни донес, что взята в плен целая рота 
индийцев, а к 7 
час. 45 мин. был осуществлен широкий прорыв и занято около десяти опорных 
пунктов 
противника. Через противотанковый ров установили мосты, и путь для прохода 
тан-ков 
через передний край обороны был открыт. 
   Слабое сопротивление обороняющихся объяснялось главным образом 
бомбардировкой 
и, как это ни парадоксально, прекрасными бетонированными убежищами, 
построенными 
итальянцами. Град бомб и снарядов загнал индийцев под землю, где они были в 
относительной безопасности, но не могли вести огонь по нашим атакующим войскам, 

следовавшим вплотную за огневым валом. Другим важным фактором была слабость 
артиллерийского огня обороняющихся. Казалось, не было никакого управления огнем 

отдельных дивизионов; во время прорыва вели огонь несколько орудий 
южноафриканцев, 
но 25-й английский полк полевой артиллерии, который осуществлял 
непосредственную 
поддержку 11-й индийской бригады, очевидно, не открывал огня до 7 час. 45 мин. 
Орудия 
этого полка были использованы для противотанковой обороны, и, по-видимому, 
англичане надеялись на то, что огонь по проделанной бреши и накапливающимся 
позади 
нее немецким войскам будет вести среднекалиберная артиллерия. Но последняя 
хранила 
молчание, и лишь в 8 час. 45 мин. Африканский корпус донес, что огонь 
противника 
"усиливается", особенно огонь артиллерии "тяжелого калибра". Я хорошо помню, 
как 
мы, наблюдая в то утро за ходом боя, удивлялись, что артиллерия Тобрука ведет 
такой 
слабый огонь. Тем временем Роммель отправился вперед, чтобы непосредственно 
руководить прорывом.  
   Оборона Тобрука состояла из отдельных опорных пунктов и велась на фронте 56 
км. 
Поэтому ее решительный штурм не мог не привести к прорыву{128}. Решающим 
испытанием должна была явиться организация противником контратаки, и оставалось 

посмотреть, что он будет делать. В апреле 1941 года часть наших танков очень 
глубоко 
вклинилась в оборону противника и вплотную подошла к важному узлу дорог Кингз-