съедал в 
машине, и глотка чаю из бутылки; поздний обед был не менее спартанским. Роммель 
по 
обыкновению обедал один или в обществе немногих штабных офицеров - своих 
ближайших помощников. Во время обеда он позволял себе выпить один стакан вина. 
Он 
требовал, чтобы лично ему и его штабу выдавали такой же паек, как и войскам. В 
Северной Африке не всегда было нормальное питание - месяцами мы не видели 
свежих 
овощей и жили только на консервах; к тому же вода всегда была солоноватая - 
этот 
привкус ощущался даже в кофе и чае. Мы имели значительные потери от желудочно-
кишечных заболеваний, и мне самому пришлось в сентябре 1942 года уехать из 
Африки с 
амебной дизентерией. 
   Роммель не был все время только строгим командиром, и, когда он становился 
менее 
суровым, бывал очень приятным в компании человеком. "Записки Роммеля"{57} 
содержат следующую выдержку из его письма к жене: 
   "10 сент. 1941. Вчера вечером я ездил на охоту с майором фон Мелленти-ном и 
лейтенантом Шмидтом (адъютантом). Это было очень увлекательно. Мне удалось 
подстрелить из машины бегущую газель. На обед у нас была восхитительная 
печенка". 
   Мои впечатления о Роммеле как о полководце будут изложены в последующих 
главах. 
По моему мнению, он был идеальным командиром для войны в пустыне. Правда, его 
обычай "командовать, находясь в боевых порядках", иногда обращался против него: 
на 
решения, касающиеся всей армии в целом, подчас оказывали чрезмерное влияние 
чисто 
местные успехи или неудачи. С другой стороны, отправляясь лично в опасные места 
- а 
он обладал какой-то сверхъестественной способностью появляться в нужном месте и 
в 
нужное время, - он тем самым получал возможность изменять свои планы в 
соответствии 
с новой обстановкой, что в условиях Западной пустыни имело исключительно важное 

значение. Он вдумчиво и тщательно планировал боевые действия, быстро и смело 
принимал решения на поле боя, всесторонне оценивая возможности того или иного 
смелого удара в меняющейся боевой обстановке. Что больше всего меня восхищало, 
так 
это его мужество и находчивость, а также твердая решительность в самые 
критические 
моменты. Эти качества полностью проявились во время его блестящего ответного 
удара 
на Аджедабию в январе 1942 года, когда он захватил врасплох и наголову разбил 
победоносную 8-ю английскую армию; в ходе боев в "котле" в июне, когда Роммель 
спокойно и уверенно управлял войсками, находившимися на грани поражения и в то 
же 
время накануне величайшей победы; наконец в июле 1942 года, когда он с железной 

стойкостью держался у Эль-Аламейна, хотя резервы и боеприпасы были уже почти 
все 
израсходованы. 
   Между Роммелем и его войсками установилось то необъяснимое чувство взаимного 

понимания, которое дается людям свыше. Африканский корпус шел за Роммелем, куда 
бы 
он его ни вел и как бы сурово он с ним ни обращался, это был все тот же 
Африканский 
корпус из тех же трех дивизий - и у Сиди-Резега, и у Аджедабии, и у Найтсбриджа 
и у 
Эль-Аламейна. Солдаты знали, что меньше всего Роммель щадил самого себя; они 
видели 
его рядом с собой и чувствовали, что это их отец-командир.
ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ
   Быть может, читателю будет интересно, если я подробно опишу обычный день в 
штабе 
Роммеля во время напряженных боевых действий. Выбранный мною период составляет 
двадцать четыре часа - от 18.00 15 июня до 18.00 16 июня 1942 года. Общая 
обстановка на 
этот день была такова. 
   После решающей победы, одержанной 12 июня в крупных танковых боях между 
Найтсбриджем и Эль-Адемом, Африканский корпус устремился на север и 13 июня 
сломил сопротивление англичан в районе Найтсбриджа. 14 июня Ритчи решил отвести 

свои войска с позиций у Эль-Газалы, и в течение дня части Африканского корпуса 
продолжали наступать западнее Тобрука и подошли к гряде холмов, откуда были 
видны