военный цирк, и я хотел вернуться в войска. Удалось устроить, чтобы меня 
прикомандировали на год к 5-му танковому полку{9}, куда мне было приказано 
явиться 1 
октября 1939 года. Однако вскоре начался польский кризис, все остальное 
отступило на 
второй план, и я с головой ушел в оперативную штабную работу. 
   Несмотря на военные приготовления на восточной границе и нараставшую 
напряженность в отношениях Германии с Англией и Францией, мы все еще надеялись, 

что наши претензии на Данциг - истинно немецкий город - не приведут к мировому 
конфликту. Эти претензии, предъявленные в другое время и в ином тоне, были бы 
вполне 
уместными. Но, будучи выдвинуто немедленно вслед за аннексией Чехословакии, 
требование о передаче Данцига должно было вызвать самое серьезное беспокойство 
в 
Лондоне и Париже. В 1945 году, когда я был в плену, генерал Гейр фон 
Швеппенбург, 
бывший военный атташе в Лондоне, говорил мне, что Гитлер был убежден, что 
вторжение 
в Польшу не приведет к войне с западными державами. Он игнорировал 
предостережение 
своего военного атташе о том, что Великобритания объявит войну, и думал, что 
пакт о 
ненападении, заключенный с Россией, решает дело.  
   В последние дни августа 1939 года длинные колонны 3-го корпуса с грохотом 
шли по 
улицам Берлина, направляясь к польской границе. Все были молчаливы и серьезны; 
мы 
сознавали, что к добру это или нет, но Германия переходит Рубикон. Не было и 
следа тех 
ликующих толп, которые я видел десятилетним мальчиком в 1914 году. Ни население,
 ни 
солдаты - никто не проявлял абсолютно никакого энтузиазма. Однако, 
преисполненный 
решимости выполнить свой долг до конца, германский солдат шел вперед{10}.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 
ПОЛЬША, ФРАНЦИЯ И БАЛКАНЫ
ГЛАВА I 
ПОЛЬСКАЯ КАМПАНИЯ
   Германская армия вступила в Польшу в 4 часа 45 мин. 1 сентября 1939 года; 
наступлению наземных войск предшествовали мощные удары авиации по польским 
аэродромам, железнодорожным узлам и мобилизационным центрам. С самого начала 
наступления мы имели полное господство в воздухе, вследствие чего развертывание 

польской армии было сильно затруднено. Наши механизированные колонны 
устремились 
через границу и вскоре продвинулись далеко в глубь польской территории. 
   Я не ставлю себе целью подробно рассматривать эту кампанию, потому что 
превосходство немецких войск было настолько очевидным, что их операции не 
представляют особого интереса для изучающих стратегию и тактику. Поэтому я 
намерен 
лишь суммировать причины нашего успеха и коротко рассказать о тех боевых 
действиях, в 
которых я принимал участие. 
   По своим размерам польская армия была внушительной и, казалось, оправдывала 
утверждение польского правительства и прессы о том, что Польша стала великой 
державой. На бумаге поляки могли выставить тридцать дивизий первой линии, 
десять 
резервных дивизий и одиннадцать кавалерийских бригад. Но, как я уже заметил, 
мобилизация польской армии была серьезно затруднена действиями германских 
военно-
воздушных сил; у тех же соединений, которые успели отмобилизоваться, 
возможности 
передвижения оказались весьма ограниченными, а снабжение было полностью 
нарушено. 
Имея лишь несколько сот современных самолетов и недостаточное количество 
зенитной 
артиллерии, польское командование не смогло использовать все свои войска. Кроме 
того, 
польские дивизии с их недостаточной огневой мощью и устаревшим вооружением 
фактически могли быть приравнены лишь к немецким усиленным полкам. Поляки имели 

очень мало танков и бронеавтомобилей, противотанковой артиллерии не хватало, а 
значительная часть вооружения, как и у итальянцев, относилась к периоду первой 
мировой войны. Лучшими из польских соединений, несомненно, были кавалерийские 
бригады, которые сражались с изумительной храбростью; был даже случай, когда 
они с 
шашками наголо атаковали наши танки. Но вся эта храбрость и напористость, 
которую 
часто проявляли поляки, не могла компенсировать недостаток современного оружия