Следовательно, он должен знать о лагере и наблюдать за снабжением военнопленных.
 Что генерал-фельдмаршал Паулюс, как он меня часто уверял, ничего не знал о 
лагере в Алексеевке — это правдоподобно, в «котле» так много было 
сконцентрировано в полном беспорядке собственных и посторонних войсковых частей,
 что это не могло быть неожиданным, но это ни в чем не изменяет его 
принципиальной ответственности. Что оба — Шмидт и Паулюс — несут за это 
ответственность, что слишком молодой и совершенно не доросший до своих задач 
офицер Куновский был поставлен руководить снабжением окруженной сталинградской 
группировки, вследствие этого не справлялся с работой — я уже упоминал.
 Я выражаюсь кратко: по-моему впечатлению, речь идет не о намеренном 
преступлении в Алексеевке, а о преступном бездействии. Часть вины за это падает,
 если анализировать точно, 15% — на коменданта лагеря, подполковника Керперта, 
по 30% — на исполнявшего должность армейского квартирмейстера фон Куновского и 
командующего армией генерал-лейтенанта Шмидта, 25% — на главнокомандующего 
армией генерал-фельдмаршала Паулюса.
 В заключение я еще раз должен указать на то, что, согласно приказу, мной 
описаны мои впечатления об Алексеевке постольку, поскольку это все мне известно 
по моим знаниям и совести, но я все же не очевидец и образ «котла» дал, 
основываясь на разговорах, имевших место с участниками 2,5 года тому назад.
 Фон Пецольд,
 подполковник Генерального штаба

 Приложение 16

 17 января 1951 года.
 По поводу газетных сообщений о ремилитаризации Западной Германии.
 О генерале от инфантерии бывшей германской армии Хойзингере.
 1. Предварительные замечания.
 а) До осени 1940 года я следил за продвижением генерала Хойзингера на 
расстоянии, а с осени 1940 года по январь 1942 года я работал вместе с ним в 
Генеральном штабе армии (ОКХ).
 б) В настоящее время Хойзингеру должно быть около 55 лет.
 в) Для того чтобы были понятны употребляемые в последующем изложении названия 
«Войсковое управление» и «Подготовка помощников командиров», я коротко поясняю:
 По Версальскому договору, Германии было запрещено иметь Генеральный штаб и 
военную академию.
 Функции Генерального штаба в рейхсвере выполняло «Войсковое управление 
министерства рейхсвера». Вместо обучения в военной академии существовала 
совершенно равноценная «подготовка помощников командиров».
 Продолжительность этой подготовки (3 года), учебный материал и препо 
давательский состав были те же, что и в военной академии.
 Разница была только в дислокации учебных курсов. Учеба по трехлетней программе,
 в зависимости от обстоятельств, проводилась: в первые два года — по месту 
дислокации командования военного округа, а на третий год — при учебном отделе 
Войскового управления министерства рейхсвера.
 2. Служебная деятельность генерала Хойзингера.
 Хойзингер был произведен в офицеры во время Первой мировой войны. По окончании 
ее он, в чине лейтенанта, а затем — старшего лейтенанта, служил в 15-м пехотном 
полку рейхсвера (дислоцировался в Касселе).
 В конце 1920 г. он лучшим из выпуска закончил курс подготовки помощников 
командиров, следствием чего было то, что приблизительно в 1930 г. он был 
назначен в 1-й отдел Войскового управления министерства рейхсвера (впоследствии 
носивший название Оперативного отдела Генерального штаба армии).
 В этом отделе он прослужил, имея первоначально звание капитана, а в последнее 
время — генерала от инфантерии, до 20.7.44 г. с небольшим перерывом для 
строевой службы, относящимся к предвоенному периоду.
 Осенью 1940 г., будучи полковником, он назначается начальником Оперативного 
отдела Генерального штаба армии.
 В качестве начальника оперативного отдела он принимает участие в разработке 
плана «Барбаросса».
 Осенью 1941 г. ему было присвоено звание генерал-майора. Он был будто бы ранен,
 как мне рассказывали, при покушении на Гитлера 20.7.44 г., вследствие чего до 
конца войны уже не возвращался к службе.
 3. Оценка генерала Хойзингера.
 Еще во время «подготовки помощников командиров» он приобрел себе славу 
«тактического и оперативного ума», которую удерживал за собой и в последующие 
годы.
 В то время, когда я его знал (см.п.1), он представлял собой человека умного, 
трезвого в суждениях и обладающего необычайной работоспособностью.
 Он умел целесообразно расставить по рабочим местам офицеров Генерального штаба,
 принадлежавших к его отделу. Организация работы была у него образцовая. 
Впустую у него ничего не делалось.
 В служебных делах он был энергичен, держался же скромно. Он не придавал 
значения внешним знакам одобрения. Дело у него стояло на первом плане, и все, 
что, по его мнению, не имело отношения к делу, отодвигалось им в сторону.
 Если принимались решения, которые шли вразрез с его предложением, он выполнял 
их, верный чувству долга.
 Несмотря на то что во время войны он не занимал никаких командных постов на 
фронте, он всегда был самым точным образом осведомлен о войсках, об их 
состоянии и настроении. Ему были известны боевые способности и возможности