регрессу. Все, что относится к культуре, мы не только сохраним, но и дальше 
будем развивать. Люди не будут ходить оборванными, как это часто приходится 
видеть теперь. Все это мы давно уже могли бы иметь, если бы вы, немцы, не 
помешали нам в этом!“
 Разве можно что-либо возразить против этого! Этого нельзя сделать при всем 
желании!
 18 августа 1945 года. Есть русская брошюра о Сталинграде, в которой меня 
сравнивают с Роммелем. Оба они совершили, мол, одну и ту же ошибку. Ошибка 
Роммеля в том, что он наступал на Тобрук; ошибка Паулюса в том, что он наступал 
на Сталинград. С русской точки зрения это правильно. С моей точки зрения — нет, 
ибо Роммель желал этого наступления, а я — не желал. Я только выполнял приказ.
 Вообще, теперь ведь стало совершенно ясно, что командующий армией не имел 
возможности действовать самостоятельно. Здесь вина Верховного 
главнокомандования германской армии и всех тех, кто разрабатывал оперативные 
планы. И кто из этих людей не предстанет перед судом союзников, тот должен 
будет предстать перед судом германского народа.
 12 сентября 1945 года. Сегодня спорили с Латтманом о моей личной роли в 
Сталинграде. Я сказал ему твердо: господин Латтман, я запрещаю вам такие 
толкования. Мне уже давно известно, что в Сталинграде я как будто бы был 
единственным идиотом. Вы сначала должны сориентироваться вообще, а затем уже 
можете выражать ваши мнения по отдельным вопросам. А впрочем, я твердо убежден, 
что если бы вы командовали армией, то вы бы, конечно, сделали все правильно.
 То, что я ему сказал, слышали все. А я добавил, что в советах Латтмана я не 
нуждаюсь.
 13 сентября 1945 года. Вечером состоялась беседа с пастором Шредером, в 
отношении ущерба, нанесенного немцами Советскому Союзу и последующими 
репарациями.
 Опубликованные цифры сами говорят за себя. Размеры разрушений огро мны. Важно, 
что эти цифры опубликованы (в передовице «Известий»), они многим немцам откроют 
глаза на то, что наделал нацистский режим в этой стране. Многие потеряют 
сознание, а многие лишь теперь уяснят себе, что должен возместить германский 
народ.
 Ясно, что Германия никогда не будет в состоянии возместить России тот ущерб, 
который она ей причинила. По сравнению с ущербом те операции, которые 
произведены в германской промышленности, совершенно незначительны. Очень важно, 
что эти операции произведены радикально и быстро, ибо с определенного момента, 
в недалеком будущем, германский народ может сказать: «То, что я теперь делаю, 
послужит делу восстановления Германии». Благодаря этому увеличится надежда на 
будущее, очень возрастет производительность народного труда.
 Это — одна сторона данного сообщения. Однако мы должны смотреть дальше. В 
своей основе это сообщение направлено не против Германии. Мы не должны забывать,
 что в данный момент происходит конференция министров иностранных дел. 
Сообщение об ущербе России от войны, опубликованное именно в этот момент, имеет 
важное политичес кое значение. Это ясный намек Советского Союза на то, что при 
решении политических проблем мирового значения за Россией должно быть решающее 
слово.
 До сих пор эти притязания основывались лишь на тяжести, вынесенной Советским 
Союзом в войне; теперь они будут еще и подкреплены доказательством того, что 
Советский Союз потерпел наибольший ущерб. В этом нужно видеть значение этого 
сообщения.
 18 сентября 1945 года. Сегодня мы вместе с генералом фон Зейдлицем обратились 
к генералу Кобулову с просьбой установить место пребывания и состояние наших 
семей.
 Нам обещали помочь.
 20 сентября 1945 года. После прослушивания радиопередачи из Лондона, в которой 
было передано сообщение о жестком указании генерала Эйзенхауэра по поводу мер, 
осуществляемых по отношении к членам НСДАП, проживающим в американской зоне 
оккупации, прошло бурное обсуждение.
 Ведь в приказе подчеркивается, что национал-социалисты не будут иметь права 
занимать руководящие должности— все они в будущем будут использоваться в 
качестве рядовых рабочих.
 Приходится только головой качать по поводу наивности экспериментов американцев.
 Они слишком легко смотрят на эти вещи. Так нельзя поступать, если хочешь найти 
настоящих нацистов. А если без разбора принимать меры ко всем, кто когда-то 
принадлежал к партии, то кого же это не коснется?
 Почти все чиновники, служащие, коммерсанты были членами партии. Конечно, 
немало из них были членами партии по принуждению или же потому, что это было 
необходимо по долгу службы. И если всех их без разбора изолировать от 
общественной жизни, то хаос в стране будет еще больший, чем теперь. Нет, этого 
в самом деле делать нельзя.
 Русские умнее и благоразумнее, раз они стали на путь индивидуальной проверки, 
они совершенно правильно поняли, что многие так называемые члены партии очень 
часто совсем не были сторонниками нацизма и что в определенных условиях, под 
надзором они спокойно могут работать дальше по своей специальности, и, с другой 
стороны, многих из тех, кто не был в партии, следует рассматривать как явно 
выраженных нацистов, которых при всех обстоятельствах нужно обезвредить.
 Я теперь уверен в том, что русские с особым «удовольствием» смотрят на эти 
эксперименты американцев, так как у германского народа здесь есть основания для 
того, чтобы делать критические сопоставления.
 Для меня это только еще одно основание считать, что для нас, немцев, возможна