Однажды, купаясь, мы заплыли далеко в море, а наш "мерседес" неожиданно был 
захвачен приливной волной. Только в последнее мгновение его удалось вытащить из 
уже 
намокшего песка с помощью подоспевшего тягача. Зато Нагелю удалось поймать в 
море 
оригинальный трофей. Далеко в море плавал мостик с одного потопленного парохода.
 
Нагель взобрался на него и появился вскоре из капитанской кабины с сеткой, 
ракетками и 
мячами для настольного тенниса, которыми мы пополнили арсенал наших спортивных 
принадлежностей. Таким странным образом, пожалуй, никому еще не удавалось 
приобрести настольный теннис. 
Радость и удовольствие, которые доставляли эта прекрасная страна и затишье 
после 
выигранной кампании, не привели, однако, к тому, что солдаты распустились, как 
это 
обычно бывает с оккупационными войсками. Наоборот, перед командованием стояла 
задача обучать части совершенно новой задаче - я имею в виду вторжение. Войска 
ежедневно проходили обучение в прибрежной местности, покрытой дюнами и во 
многом 
похожей на участки, где должна была произойти высадка. После того как прибыли 
наши 
средства переправы - переделанные лодки с Эльбы и Рейна, небольшие рыболовные 
суда 
и катера - мы смогли проводить при спокойной погоде вместе с кораблями военно-
морского флота учения по посадке и высадке морских десантов. При этом многим 
приходилось принимать холодную ванну, если лодка неумело подводилась к берегу. 
Молодые фенрихи военно-морского флота тоже должны были сначала овладеть этой 
[158] 
новой задачей. Нельзя было на них обижаться за то, что они это делали без 
особого 
воодушевления: командовать лодкой с Эльбы - это не то, что нести службу на 
красивом 
крейсере или подводной лодке. Трудно приходилось также и со старыми шкиперами, 
владельцами лодок или пароходов, которые вместе с фенрихами стояли на 
капитанском 
мостике этих несколько авантюристических судов вторжения. Но, несмотря ни на 
что, все 
в этой подготовке к необычной задаче делалось с огоньком, и мы были убеждены, 
что 
справимся с ней. 
Операция "Морской Лев" 
Уместно будет сделать здесь некоторые критические замечания относительно плана 
Гитлера, предусматривавшего высадку в Англии, и в особенности причин, приведших 
к 
отказу от этого намерения. 
Если Гитлер после победы над Францией действительно думал, что война уже 
выиграна и 
остается только внушить эту мысль Англии, то он явно ошибался. Тот холодный 
отказ, 
которым было встречено в Англии его крайне неопределенное мирное предложение, 
показал, что ни английское правительство, ни английский народ не склонны к 
такой 
мысли. 
Перед Гитлером и его ОКБ встал теперь вопрос: "Что же теперь?" Этот вопрос 
неизбежно 
встает перед государственным деятелем или полководцем, когда в период войны 
стратегические промахи или неожиданные политические события, например, 
вступление 
новых государств в войну на стороне противника, создают совершенно новое 
положение. 
Тогда ничего другого не остается, как изменить "военный план". В таком случае 
соответствующих деятелей можно упрекнуть в том, что они переоценили силы своего 

государства и недооценили силы врага, что они неправильно оценивали 
политическую 
обстановку. 
Но если государственные и военные деятели должны задать себе вопрос "Что же 
теперь?" 
после того, как военные операции согласно их расчетам - в данном случае даже 
сверх 
всяких расчетов - привели к победе над врагом, если разбитый противник спасся 
на 
своих островах, то приходится спросить себя, а существовал ли вообще у немецкой 

стороны какой-либо "военный план". 
Конечно, никакая война не идет по раз установленной программе, по плану, 
который 
выработала одна сторона. Но если Гитлер пошел в сентябре 1939 г. на риск войны 
с