Глава 6.  
Командир 38 армейского корпуса 
Осужден на наблюдение со стороны. Оборонительные бои в нижнем течении Соммы. 
Прорыв через французскую оборонительную позицию на Сомме. Стремительное 
преследование. Перемирие. 
Осужден на наблюдение со стороны 
Участие, которое мне суждено было принять после отставки с поста начальника 
штаба 
группы армий фон Рундштедта в наступлении на Западном фронте, настолько 
незначительно, что в этих воспоминаниях можно было бы на нем и не 
останавливаться. 
Если я, тем не менее, делаю это, то в первую очередь, чтобы отдать долг 
благодарности 
подчиненным мне храбрым войскам и их выдающимся подвигам. Далее, потому, что 
боевые действия 38 корпуса после успешного прорыва через французские позиции на 

Сомме могут послужить примером организации преследования, проводившегося от 
Соммы через Сену до Луары, во время которого наши войска не давали противнику 
прийти в себя до тех пор, пока он не был окончательно разгромлен. 
В те месяцы, когда другие продолжали работать над замыслом, за который я 
боролся, 
вначале передо мной была поставлена скромная задача ожидать, пока не будет 
сформирован штаб моего 38 корпуса и входящего в его состав батальона связи в 
Штеттине 
(Щецин). Время от времени я получал задания проверять на месте ход формирования 

новых дивизий в Померании и Познани. 
10 мая 1940 г. в Лигнице (Легница), куда я приехал на пару дней в отпуск, я по 
радио 
услышал о начале немецкого наступления. Естественно, все мои мысли и горячие 
пожелания были в последующие дни с нашими войсками, наносившими удар через 
Арденны. Удастся ли нам быстро продвинуться через Люксембург и прорваться через 

бельгийские укрепления по обе стороны от Бастони до того, как сюда подойдут 
крупные 
силы французов? Будет ли возможно [133] продолжить безостановочное наступление 
танков и форсировать Маас у Седана, тем самым обеспечив окружение северного 
фланга 
противника? Но одновременно, как это нетрудно понять, голову мою бороздили не 
совсем 
приятные мысли об инстанции, в такой момент сославшей меня далеко в тыл, в то 
время 
как на западе осуществлялся план, за который я так долго и настойчиво боролся. 
10 мая вечером прибыл приказ, согласно которому штаб 38 корпуса переводился 
"вперед" 
в Брауншвейг. 13 мая я оттуда направился в Дюссельдорф, где мы поступили в 
распоряжение группы армий "Б". В последующие дни у меня не было других занятий, 

кроме как в качестве праздношатающегося осматривать взятые штурмом сильно 
укрепленные бельгийские позиции на Маасе у Маастрихта и на канале Альберта, а 
также 
захваченный в результате внезапного нападения, оборудованный по последнему 
слову 
техники форт Эбен-Эмаель (дальнобойные бельгийские батареи в это время еще 
продолжали вести огонь). Кроме того, я узнавал в штабе группы армий и в штабе 6 
армии 
о ходе операций. То, что я там услышал, свидетельствовало об отсутствии ясного 
представления о замыслах противника. ОКХ, по-видимому, также еще не имело таких 

сведений и отделывалось молчанием относительно своих дальнейших оперативных 
планов. Оно ограничивалось только удлинением разграничительной линии между 
группами армий на северо-запад. 
16 мая штаб корпуса был переподчинен группе армий "А". На следующий день я 
представился в Бастони моему бывшему командующему, генерал-полковнику фон 
Рундштедту. Он, так же как и мой преемник, генерал фон Зоденштерн, и весь 
состав моего 
старого штаба, сердечно приветствовал меня, и только здесь я услышал, как 
успешно 
прошло наступление через Арденны и Маас. Наш корпус должен был войти в состав 
12 
армии, которая имела задачей продолжать наступление на запад, к нижней Сомме, в 
то 
время как новая 2 армия должна была быть введена в прорыв фронтом на юго-запад 
между 12 и 16 армиями.