от плана, содержащегося в директиве ОКХ, я считаю невозможным, учитывая те 
шаткие 
позиции, которые занимал в то время командующий сухопутными силами. Кроме того, 
он 
бы информировал меня об этом. 
Что касается слов Грейнера о том, что Гитлер уже в конце октября узнал о плане 
штаба 
группы армий от своего адъютанта Шмундта, то это кажется мне сомнительным, по 
крайней мере, в отношении даты. Шмундт, правда, был у нас по заданию Гитлера с 
целью 
проверки сообщений о том, что условия погоды и местность не позволяют начать 
наступление. Во время его посещения наш начальник оперативного отдела полковник 

Блюментритт и подполковник фон Тресков в неофициальном порядке сообщили 
Шмундту, что штаб группы армий представил, по их мнению, лучший план 
наступления в 
ОКХ. 
Блюментритт затем несколько дней спустя с моего согласия (генерал-полковник фон 

Рундштедт очень неохотно дал на это свою санкцию) послал копию последней 
составленной мной памятной записки полковнику Шмундту. Показал ли тот ее 
Гитлеру 
или хотя бы генералу Йодлю, мне неизвестно. Во всяком случае, Гитлер 17 февраля 
1940 
г. во время изложения мной, по его желанию, соображений о том, как должно быть 
организовано наступление на западе, ни словом не дал понять, что он знаком с 
одной из 
памятных записок, посланных нами в ОКХ. 
Я допускаю, что Гитлер в конце ноября хотел оставить за собой возможность 
перенесения 
направления главного удара из района действий группы армий "Б" в район действий 

группы армий "А" уже в ходе осуществления операции. Однако это еще ни в коей 
мере не 
означало отхода от прежнего оперативного плана или принятия основных положений 
плана штаба группы армий "А". Несмотря на переброску 14 (мех.) корпуса в 
качестве 
резерва ОКХ за район развертывания нашей группы армий, прежняя директива 
полностью 
оставалась в силе. Успех по-прежнему должен был достигаться в первую очередь 
главными силами группы армий "Б" в северной [116] Бельгии, в то время как 
группа 
армий "А" по-прежнему должна была прикрывать наступающие войска. Только в том 
случае, если бы оказалось, что действия группы армий "Б" не оправдывают 
возлагавшихся 
на них надежд, или если в районе действий группы армий "А" обозначился бы в 
скором 
времени успех, Гитлер хотел иметь возможность перенести направление главного 
удара. 
Это ясно вытекало также из ответа, который я получил от генерала Гальдера 
(первый 
ответ на все наши предложения) на нашу очередную памятную записку в отношении 
оперативного плана от 30 ноября. В нем было сказано, что в настоящее время 
намечается 
избрать еще одно направление главного удара, а именно, в районе действий группы 
армий 
"А", которое в случае успешного прорыва через Арденны неизбежно приведет к 
предложенному нами расширению цели операции и к проведению всей операции в духе 

наших предложений. 
Ответ генерала Гальдера говорил о том, что большинство наших соображений 
совпадает с 
намерениями ОКХ. Между ними существовало и различие, заключавшееся в том, что 
отданные ОКХ до сих пор распоряжения (относительно 19 и 14 корпусов) не привели 
к 
образованию нового направления главного удара, а лишь давали возможность 
создания 
такого направления. Далее в ответе говорилось: "Образование направления 
главного 
удара в результате воздействия сил, находящихся вне сферы нашего влияния, 
превратилось в действительности из вопроса стратегического развертывания в 
вопрос 
руководства операцией во время ее осуществления". Из этого ответа можно было 
сделать 
два вывода. Первый состоял в том, что Гитлер оставил за собой право принимать 
важнейшие решения и в ходе самого наступления. Второй говорил о том, что он 
хочет 
поставить выбор направления главного удара в зависимость от хода самого 
наступления;