часть 
ее соединений уже была переброшена на запад, где французы и британцы, к нашему 
удивлению, сложа руки взирали на уничтожение своего польского союзника. 
Можно было предвидеть, и об этом штаб группы армий доложил ОКХ, что подготовка 
к 
наступлению на Варшаву не сможет быть завершена до 25 сентября. Ведь для этого 
[55] 
наступления мы хотели подтянуть всю тяжелую артиллерию РГК, в том числе 
артиллерию 14 армии, находившуюся в Галиции. 
Однако после того как Советы 17 сентября объявили войну Польше, и Висла была 
намечена в качестве демаркационной линии между ними и нами, Гитлер стал очень 
спешить с занятием Варшавы. Он приказал захватить город к 30 сентября. То, что 
политическое руководство требует от генералов достижения победы, это понятно. 
Но то, 
что оно устанавливает и срок, когда победа должна быть одержана, это, 
безусловно, нечто 
необычное. 
Штаб группы армий преследовал цель добиться победы по возможности с наименьшим 
количеством жертв. В его намерения не входило ради определенной даты принести 
ненужные жертвы. Это наступление стало вообще необходимым потому, что противник 

занял в городе оборону, сосредоточил в нем армию, состоявшую из остатков многих 

соединений, и потому, что польский главнокомандующий заявил, что город будет 
держаться до последнего. 
Для штаба группы армий было ясно, что внезапное наступление на город при 
существовавших условиях не обещало успеха. Ни в коем случае, однако, он не 
хотел - по 
каким бы причинам этого от него ни требовали - идти на сражение в самом городе. 

Такое сражение потребовало бы от наступающих частей, так же неминуемо, как и от 

населения, огромных человеческих жертв. 
Поэтому штаб группы армий приказал 8 армии, которой был поручен захват Варшавы, 

обеспечить наступательными действиями образование вокруг крепости тесного 
сплошного кольца, примерно по линии идущей вокруг города кольцевой трассы. 
Вслед за 
тем город должен был быть принужден к сдаче в результате обстрела, 
бомбардировок с 
воздуха, а если это не приведет к цели, - в результате нехватки продовольствия 
и воды. 
Здесь следует заметить, что наш штаб успешно противодействовал желанию Гитлера 
подвергнуть город бомбардировке в более раннее время, так как атаки с воздуха 
тогда не 
находились бы в непосредственной связи с военными действиями и не принесли бы 
ощутимых результатов. 
25 сентября был открыт огонь на разрушение по внешним фортам, опорным пунктам и 

важнейшим базам снабжения города. Одновременно начались частые атаки для выхода 
на 
намеченную линию окружения. 26 сентября были сброшены листовки, в которых 
сообщалось о предстоящем обстреле города и содержалось требование сдать город. 
Так 
как польские войска продолжали оказывать упорное сопротивление, 26 сентября 
вечером 
начался обстрел самого города. [56] 
27 сентября днем генерал-полковник фон Рундштедт и я узнали во время посещения 
18 
дивизии, которой я раньше командовал, что только что захвачены два внешних 
форта и 
противник согласился на капитуляцию{21}. Огонь был немедленно прекращен. 
28 сентября акт капитуляции был подписан польским главнокомандующим и 
командующим 8 армией генералом Бласковицем. В нем содержались положения о 
немедленном оказании помощи населению, а также раненым противника. Вообще 
условия этой капитуляции полностью отвечали требованиям уважения чести армии, 
несмотря на поражение, показавшей себя храбрым противником. В акте было 
предусмотрено, что офицерам сохраняется их шпага, что унтер-офицеры и солдаты 
на 
короткое время будут взяты в плен с тем, чтобы после выполнения необходимых 
формальностей вернуться на родину. 
По сведениям польского уполномоченного, в Варшаве капитулировало 120000 
человек! 
При подписании акта капитуляции польский генерал сказал: "Колесо вертится". Он 
оказался прав, хотя, если учесть то положение, в котором суждено было позже 
оказаться 
его родине, вряд ли в том смысле, который он имел в виду. 
В то время как в ходе сражения на Бзуре и в результате занятия Варшавы главные 
силы 
противника, действовавшего западнее Вислы, были уничтожены, в районе действий