Коричневые бонзы задумались. Нацистские власти в Берлине и Пенемюнде сразу же 
бросились искать козлов отпущения, хотя в свершившемся бедствии они, по 
существу, были повинны сами.
 Гитлер, узнав о результатах бомбардировки, был взбешен.
 В кабинете генерал-полковника Йешоннека раздался телефонный звонок.
 – Господин генерал-полковник, подождите, пожалуйста, у аппарата. С вами будет 
говорить фюрер.
 Через минуту в трубке раздался голос Гитлера:
 – Вы уже слышали новость из Пенемюнде?
 – Так точно, мой фюрер.
 – Тогда вы знаете, что следует делать! – прохрипел Гитлер.
 Но начальник штаба нацистской «люфтваффе», принявший все меры, чтобы наладить 
производство самолетов-снарядов и ракет для обстрела английских городов, 
этого-то как раз и не знал. Он написал письмо семье, вытащил пистолет и 
застрелился.
 На следующее утро в Пенемюнде появился начальник полиции безопасности и службы 
безопасности обергруппенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер. Гитлер и Гиммлер 
поручили ему расследовать, откуда противник узнал о том, над чем работали в 
Пенемюнде.
 – Где генерал Шамье-Гличинский?
 – Убит!
 Кальтенбруннеру не повезло. Мертвые ему помочь не могли.
 Первыми, кто пришел в себя, были генерал-майор Дорнбергер и фон Браун. Им было 
ясно, что опускать руки нельзя. Они успокоили начальника гиммлеровской службы 
безопасности, заверив его, что оставшиеся в живых пенемюндские конструкторы 
приложат все силы к тому, чтобы быстро преодолеть последствия катастрофы и 
точно в срок выполнить задание Гитлера. Немного успокоенный, Кальтенбруннер 
настоял все же на том, чтобы в сотрудничестве с «абвером» активизировать меры 
по обеспечению безопасности и организовать систематическую «проверку 
благонадежности» всего военного и технического персонала. Военнопленными, 
насильственно согнанными на принудительные работы, и командами заключенных 
концлагерей гестапо и служба безопасности занялись сами.
 Заключенные, работавшие на Узедоме, были отправлены в лагери смерти. Эсэсовцы 
провели особую чистку среди польских рабочих.
 Вскоре нацисты оказались в затруднительном положении. Надо было ускорить 
осуществление ракетной программы. Для этого требовались тысячи рабочих. Но чем 
большее число людей было посвящено в то, что делалось на острове, тем труднее 
становилось сохранить тайну.
 Англо-американская авиация все чаще и чаще стала совершать налеты на заводы, 
участвовавшие в производстве «оружия особого назначения». Бомбы обрушивались на 
предприятия, поставлявшие материалы для фашистского ракетного производства: в 
октябре 1943 года бомбежке подвергся Лейпциг, в ноябре – Дюссельдорф, Кельн, 
Вильгельмсхафен и центр химической промышленности Людвигсхафен. Участники 
французского движения Сопротивления тем временем перешли к активным действиям. 
Они всеми силами противодействовали гитлеровским ракетчикам.
 Нацисты не в состоянии были справиться с систематическим саботажем. Как только 
«Организация Тодта» приступила к сооружению спроектированного Вернером фон 
Брауном 7-метрового бетонного покрытия пускового блиндажа, французские 
партизаны вызвали по радио англо-американские бомбардировщики. Бетономешалки 
были разбиты, боковые стенки бункера, строившиеся в течение многих месяцев, 
завалились.
 Нацистам не оставалось ничего иного, как спешно начать строительство новой 
пусковой шахты в заброшенном известняковом карьере неподалеку от местечка 
Визерне. Однако до конца войны им так и не удалось воспользоваться этим 
сооружением.
 Итак, благодаря совместным действиям антифашистов ряда стран производству 
немецких военных ракет осенью 1943 года был нанесен большой ущерб. Серийный 
выпуск «секретного оружия» был задержан примерно на 6 месяцев, хотя над ним 
работали 800 военных заводов в Германии и в оккупированных нацистами 
европейских государствах. Несмотря на воздушные налеты, Гитлер приказал 
продолжать работы над ракетами. В записке, которая хранилась в письменном столе 
Вернера фон Брауна, «фюрер» подчеркивал: «Я считаю программу производства 
оружия особого назначения чрезвычайно срочной... Дано указание рассматривать ее 
как первоочередную».




 Цифры обвиняют


 Стремление как можно быстрее наладить серийное производство самолетов-снарядов 
и ракет объединило различные группы монополистов и предпринимателей, почуявших 
гигантские прибыли. «Вервиртшафтсфюреры» 37 были трогательно единодушны с 
Вернером фон Брауном. Они жаждали отхватить этот жирный кусок – самый крупный 
военный заказ фашистской Германии 1943 года.
 Основываясь на предложениях пенемюндских специалистов, Гитлер приказал 
испытательной станции ВВС и руководимой фон Брауном экспериментальной базе 
сухопутных сил в Пенемюнде запускать ежедневно тысячу самолетов-снарядов 
«Fzg-76» («Фау-1») и десять баллистических ракет «А-4» («Фау-2»), а затем