острове. Больтенхагену хотелось, чтобы его семья, проживавшая в Эссене, также 
была избавлена от налетов англо-американских бомбардировщиков, как и он. 
Фельдфебель взял противогаз и пошел к расположенной поблизости казарме.
 Только что по радио объявили о приближении с северо-запада бомбардировщиков 
противника. Но никто не обратил на это внимания. Англо-американские самолеты в 
последнее время часто пролетали над устьем Одера в направлении Берлина и тем же 
маршрутом возвращались обратно.
 Ни фельдфебель Больтенхаген, да и никто другой на Узедоме отнюдь не 
предполагали, что это был маневр. Пилоты бомбардировщиков из королевских 
военно-воздушных сил и те не знали, почему они уже в течение четырех недель 
должны были, возвращаясь после бомбежки Берлина, обязательно пролетать над 
Узедомом.
 Сильная противовоздушная оборона на острове имела строгий приказ не открывать 
огня и не поднимать в воздух истребители, дабы не привлечь внимания противника 
к ракетному острову. Так было и этой ночью.
 Еще накануне маршал королевской авиации сэр Артур Траверс Харрис пригласил 
ответственного за операцию подполковника Серби и его офицеров в свой кабинет и 
сообщил:

 «Всем экипажам должна быть разъяснена чрезвычайная важность цели, на которую 
сегодня будет совершен налет, и безусловная необходимость сразу же уничтожить 
ее. Если налет не удастся, он будет повторен в последующие ночи. В этом случае, 
однако, не удастся избежать больших потерь!»

 Кроме подполковника Серби цель операции «Фотон» знали только два офицера штаба 
бомбардировочного соединения. Сам Серби намеревался кружить на своем самолете 
над Узедомом и наводить экипажи на цель.
 Налет на Пенемюнде начался. Первые волны бомбардировщиков пролетели над 
Узедомом как и в предыдущие ночи. Внизу даже не объявили тревогу, по-прежнему 
уповая на прекрасную светомаскировку.
 Внезапно над северной оконечностью острова повисла «рождественская елка» 36 . 
Почти одновременно из четырехмоторных бомбардировщиков посыпались тяжелейшие 
бомбы, канистры с зажигательной жидкостью и фосфором. В пенемюндской запретной 
зоне началось светопреставление. Задрожали здания. Девять 500-килограммовых 
бомб разрушили бетонированные цеха. Дома в поселке горели подобно факелам. И 
только после этого открыли огонь немецкие зенитные батареи.
 Одна волна бомбардировщиков сменяла другую. Один «бомбовый ковер» за другим 
обрушивался на хорошо видневшиеся в лунном свете цехи, где создавалось «оружие 
особого назначения». Подполковник Серби, летая над островом, отдавал приказы. 
Полтора миллиона килограммов фугасных и зажигательных бомб было сброшено в ту 
ночь на цель.
 Наконец над островом появились ночные истребители, срочно посланные из района 
Берлина. Им удалось сбить 47 из 600 «летающих крепостей», участвовавших в 
налете.
 Уже взошло солнце, а фосфор продолжал гореть, распространяя едкий дым и дождь 
искр. Первые команды саперов, прибывшие из Вольгаста и Штеттина, пытались 
спасти то, что еще было можно.
 735 пенемюндцев было похоронено после этого налета. Вальтер Дорнбергер и 
Вернер фон Браун, ответственные за смерть этих людей, потеряли незаменимых 
специалистов – ученых в области ракетной техники. Погибли начальник полигона, 
специалист по двигателям доктор Вальтер Тиль, старший инженер Вальтер и 
генерал-майор фон Шамье-Гличинский. Половина лабораторий была превращена в 
руины и пепел, уничтожены тысячи чертежей. От электростанции и кислородного 
завода остались лишь полуразрушенные стены. Сгорел поселок технического 
персонала. Был превращен в развалины портовый квартал. Уцелели лишь некоторые 
хорошо замаскированные испытательные площадки, аэродинамическая труба и 
измерительная лаборатория.
 Хотя англичане, проводя воздушный налет на ракетные базы вокруг Пенемюнде, и 
имели точные планы расположения объектов, добытые участниками польского 
движения Сопротивления, они не пощадили барачные поселки военнопленных и 
насильственно угнанных рабочих. А тех из них, кто пытался спастись от 
английских бомб, расстреливали из пулеметов эсэсовцы.
 До сих пор неизвестно точное число иностранцев и немцев – заключенных 
концлагерей, погибших на острове Узедом. Об этой кошмарной бомбежке напоминает 
установленный на кладбище в Карлсхагене каменный крест. На нем по указанию 
евангелической церкви высечена надпись:

 «Здесь покоятся 213 человек, угнанных на принудительные работы:
 91 поляк
 23 украинца
 17 французов
 16 заключенных концлагерей
 66 лиц неизвестной национальности
 Бог говорит: Я знаю тебя по имени».

 И все же налет на Пенемюнде коренным образом отличался от англо-американских 
бомбардировок рабочих кварталов германских городов. «Запретный остров» был 
одним из опаснейших нацистских арсеналов, нервным центром фашистской военной 
машины, откуда исходила угроза для народов Европы и даже Америки.
 Удар по пенемюндской экспериментальной ракетной станции попал в самую точку.