обозначение «T2-AS».
 Трегер пожертвовал оставшиеся дорогие часы своего короткого отпуска, чтобы 
рассказать все, что знал об испытательной станции. Он в общих чертах 
охарактеризовал воздушные торпеды, как он называл ракеты и самолеты-снаряды, 
которые запускаются с помощью электрического устройства с бетонных дорожек или 
стальных конструкций. В качестве топлива, рассказывал Трегер, используются 
водород и жидкий воздух. Снаряды поднимаются в воздух почти вертикально, затем 
переходят в горизонтальный полет. На них установлены пластины различных 
размеров, издающие клокочущий и грохочущий шум. Вес снарядов колеблется от 2 до 
15 тонн, управляются они по радио.
 Трегер набросал масштабную схему испытательной станции. Поляки поблагодарили 
его и поручили подготовить ответы на вопросы, которые он не смог дать во время 
встречи. В тот же день был начерчен и заснят на фотопленку план Пенемюндского 
центра. Кадры следовало направить в Варшаву.
 Повсюду подпольщиков подстерегали опасности: эсэсовские контрольные посты, 
гестапо, полевая жандармерия и агенты нацистской разведки. Но микрофильм нужно 
было переслать во что бы то ни стало. В это дело включился кочегар 
пассажирского поезда Фердинанд Сломинский – один из надежнейших связных 
польского движения Сопротивления, известный под кличкой «Заяц». В куске 
каменного угля он просверлил отверстие и спрятал в нем микрофильм. Кусок угля в 
паровозном тендере был доставлен в Варшаву. Там в депо его уже ждал связной.
 15 июля 1943 года, через неделю после беседы Гитлера с Вернером фон Брауном, 
инженер Коцьян мог с удовлетворением констатировать, что данные, полученные из 
Штеттина, в значительной мере сходятся с новой информацией из Быдгоща и 
дополняют друг друга. Поскольку из Лондона затребовали копию микрофильма, было 
принято решение одновременно переслать туда также чертежи немецкого 
самолета-снаряда и ракеты «А-4» с указанием приблизительных параметров.
 Бывший капитан польской армии Ян Новак, готовый к самому худшему, отправился в 
опасный путь. Облачившись в форму немецкого железнодорожника, с 
соответствующими документами в кармане, он проскочил контрольные посты 
гитлеровцев и достиг Гдыньского перевалочного порта. Фотопленки хранились 
попеременно то в выпотрошенной батарее для карманного фонаря, то в ручке 
безопасной бритвы, то в специально приспособленном ключе от квартирного замка. 
Поляки, находившиеся на принудительных работах, помогли Новаку в порту. В трех 
метрах от немецкого часового, которого отвлекли на какой-то момент, Новака 
погрузили в ящике с силезским углем на грузовое судно, отправлявшееся в Швецию. 
Более тридцати шести часов просидел он под тонким слоем угля, пока судно не 
достигло шведского берега. Новак немедленно направился к английскому посланнику 
в Стокгольме и передал ему микрофильмы о Пенемюнде и чертежи нового оружия.
 Английская разведка сопоставила доставленные сведения с «Документом Осло» и 
данными разведки, полученными из Франции через Швецию.
 В оккупированной Франции кучка ученых-патриотов также вступила в неравную и 
казавшуюся на первых порах бесперспективной борьбу. Эта группа внутри 
французского движения Сопротивления скрывалась под именем средневекового 
венецианского купца и путешественника Марко Поло. Научный центр организации 
«Марко Поло», имевшей четкую структуру, находился в Лионе, в третьем по 
величине городе Франции, насчитывавшем полмиллиона жителей.
 Во главе организации стоял 60-летний французский ученый Андре Хельброннер, 
очень хорошо знакомый с проблемами жидкого воздуха, ультрафиолетовых лучей и 
тяжелой воды. Вместе с ним борьбу против фашистов вел 30-летний Альфред 
Эшкенази, большой специалист в области кибернетики. Третьим в этом добровольном 
научном разведывательном центре был Жак Верн (настоящая фамилия Бержье) – 
всемирно признанный авторитет в области электроники. Французские патриоты 
установили, что нацисты использовали для производства своего «чудо-оружия» 
также различные предприятия и результаты научных исследований в оккупированных 
ими странах.
 В то время как французский народ вел связанную с большими жертвами борьбу 
против оккупантов, владельцы французских концернов активно сотрудничали с 
немецкими фашистами. Один нацист из треста «ИГ Фарбениндустри», например, 
следующим образом записал содержание, состоявшейся в Париже беседы с 
французским химическим королем Жозефом Фроссаром:

 «Для того, чтобы активизировать войну против Англии, Фроссар отдает всю свою 
промышленность в распоряжение Германии. Кюльман (имеется в виду компания 
«Кюльман», являвшаяся в то время вторым по размерам химическим концерном на 
европейском континенте. –  Ю. М. ) проведет подготовку, чтобы в случае 
необходимости производить для «ИГ» полуфабрикаты и подсобные материалы. Кюльман 
желает сотрудничества, основанного на полном доверии».

 Французские монополисты отдали нацистам все: землю, заводы, акции, патенты и 
описания технологии производственных процессов.
 Вернер фон Браун, который в июле 1941 года все же вызвал Оберта в Пенемюнде 
под фиктивным именем Фриц Ханн, поручил ему вместе с группой других работников 
изучить все имеющиеся иностранные патенты, с тем чтобы извлечь из них пользу 
для создания ракеты.
 Захват фашистами французского патентного богатства не остался незамеченным. 
Организация «Марко Поло» внимательно следила за тем, что особенно интересует 
оккупантов: данные относительно гидразина 34 и работы французского 
исследователя в области ракет Эно-Пельтри. Члены группы «Марко Поло» обратили 
внимание на то, что во Франции резко увеличилось производство жидкого кислорода.