Затем я  быстро  схватил пачку аспирина и одновременно уронил
под стол свою щетку для волос.  Нагнувшись, чтобы поднять ее,
я сунул таблетки в рот.  Они действительно были очень горьки-
ми, кроме того бумажная упаковка, в которую они были заверну-
ты, застряла у меня в горле,  поэтому мне пришлось снова уро-
нить щетку для волос и сделать вид,  что я занят ее  поисками
под столом, в то время, как я старался с трудам все это прог-
лотить. К счастью никто ничего не заметил.
     Затем начался  допрос: Откуда мы приехали?  Куда мы нап-
равлялись? Кто те друзья,  скоторыми мыдолжны были встретить-
ся? Какого рода дела собирались мы обсуждать?  Я ответил, что
отказываюся отвечать до тех пор, пока нам не предоставят воз-
можность посоветоваться  с  адвокатом.  Я также вполне убеди-
тельно пожаловался на то,  как с нами обращаются.  Они  зашли
слишком далеко, этому нет никакого оправдания, Они видят, что
наши документы и наш багаж в полном порядке,  и у них нет ни-
какого права  задерживать  нас.  Я  намеренно стал вести себя
грубо и заносчиво, и, по-видимому, это подействовало. В пове-
дении нескольких  полицейских  появилась  заметная  неуверен-
ность, но остальные были настроены продолжать допрос.  Так мы
пререкались около  полутора  часов,  когда внезапно открылась
дверь и вошел лейтенант Коппенс. Он показал полицейским какие
-то бумаги- я пытался взглянуть на них, но мне это не удалось
- и отношение полиции к нам сразу же изменилось.
     Когда мы  вышли из полицейского участка,  то увидели си-
девших в "Бюике" капитанаБеста и майора Стивенса.  Они объяс-
нили, что все происшедшее - ужасная ошибка.  Они ждали нас на
другом перекрестке,  а потом долго разыскивалм нас. Они снова
и снова мзвинялись,  говоря, что все это неприятное, досадное
недоразумение.
     Разумеется, для меня было ясно, что все случившееся было
подстроено ими.  Они сипользовали арест,  обыск и допрос, как
прекрасный способ проверить нас,  чтобы убедиться,  что мы на
самом деле те,  за кого себя выдаем. Я понял, что нам следует
быть готовым и к другим проверкам.
     До Гааги мы доехали очень быстро.  Добравшись до  места,
мы вошли в большую комнату в ведомстве майора Стивенса. Здесь
и начались наши переговоры.  С британской стороны их основным
участником был  капитан Бест.  После тщательного и подробного
обсуждения мы пришли в итоге к следующему соглашению:
     За политическим  свержением  Гитлера и его ближайших по-
мощников должно было последовать немедленное  заключение мира
с Западными державами. Следовало выработать условия возвраще-
ния прежнего статуса Австрии, Чехословакии и Польши; отказ от
германской экономической политики и возвращение ее к золотому
стандарту. Одним из наиболее важных предметов нашего обсужде-
ния была возможность возвращения Германии колоний, которые ей
принадлежали до Первой  мировой  войны.  Этот  вопрос  всегда
очень интересовал меня, и возвращался к нему несколько раз. Я
подчеркнул, насколько важно для всех,  чтобы у  Германии  был
предохранительный клапан для избыточного населения, в против-
ном же случае германское давление на ее восточные  и западные
границы будет  по-прежнему  создавать  очаг  напряженности  в
Центральной Европе.
     Наши партнеры по перговорам признали важность этой проб-
лемы и согласились,  что должно быть найдено решение, которое
бы удовлетворяло Германию.  Они считали, чтот может быть най-
дена формула,  которая бы обеспечила Германии необходиые эко-
номические права и преимущества и которая была бы политически
согласована с существующей системой мандатов.
     В заключение  мы  оформили результаты переговоров в виде
меморандума. Затем майор стивенс  вышел,  чтобы  по  телефону
проинформировать Лондон  о достигнутых результатах.  Примерно
через полчаса он вернулся и заявил,  что Лондон  отреагировал
положетельно, но  соглашение  еще  должно  быть согласовано с
лордом Голифаксом, министром иностранных дел. Это должно было
быть сделано  немедленно,  и  мы могли рассчитывть на опреде-
леннное решение в течение вечера7 В то время с  нашей стороны
было необходимо заявление онамерениях, которое бы представля-
ло собой конкретоное и окончательное решение германской оппо-
зиции и включало бы в себя точные временные рамки.
     Перговоры продолжались коло тех  с  половиной  часов.  К
концу их у меня разыгралась неводдельная головная боль, глав-
ным образом из-за того,  что я выкурил слишком много  крепких
английских сигарет,  к которым не привык.  Пока майор Стивенс
разговаривал с Лондоном, я пошел освежиться в умывальную ком-
нату, где подставил запястья рук под струю холодной воды. так
я стоял, погрузившись в размышления, когда незаметно вошедший
капитан Бест  внезапно  сказал своим мягким голосом:"Скажите,
вы всегда носите монокль?"