обычно в принадлежащих разведке частных квартирах.
     Третий сектор нашего отдела отвечал за работу  "Института
Ванзее". Он  получил  свое название из-за переезда из первона-
чальной резиденции в Бреслау в берлинский пригород Ванзее.  По
сути дела институт являлся библиотекой, содержавшей богатейшую
в Германии коллекцию материалов  по  России.  Особое  значение
этой уникальнйо коллекции состояло в том,  что в ней хранилось
большое количество литературы на оригинальных  языках.  Главой
института был  грузин,  получивший  профессорское звание как в
Германии, так и в России.  Его штат состоял  из  библиографов,
исследователей и  преподавателей  русского  языка из различных
университетов. Им  разрешалось  разьезжать  по  оккупированным
территориям России,  чтобы через контакты с русским населением
получать материал из первых рук.
     Еще до  начала  войны  институт оказался в высшей степени
полезным. Он собрал информацию о русских автомобильных  и  же-
лезных дорогах экономических и политических основах советского
режима, намерениях и составе Политбюро.  Большой отдел и науч-
ная основательность  сотрудников института позволяли им прийти
к важным выводам по национальным проблемам и  проблемам  мень-
шинств, относительно  психологического  климата  в  колхозах и
совхозах, по многим другим вопросам.
     В 1942  г.  институт  смог привести первое доказательство
того, что статистические и научные  материалы,  публикуемые  в
Советском Союзе,  ненадежны. Их изменяли, или скажем так, кор-
ректировали, чтобы за рубежом было невозможно определить  уро-
вень развития любой области науки производства, социальной ак-
тивности. Через определенное время наш сектор сбора информации
добыл дополнительный материал, подтверждающий данную гипотезу.
     Русские создали учрежденая  задача  которого  состояла  в
проверке всех публикуемых материалов по различным отраслям на-
уки, статистики, химических формул и т.п. с тем, чтобы фальси-
фицировать их в ключевые моменты.  В то же самое время это уч-
реждение тщательно контролировало исследования в различных об-
ластях и,  в  соответствии  со  специальными правилами секрет-
ности, распространяла достоверные материалы только  среди  тех
русских ученых и инженеров,  которые нуждались в них для рабо-
ты. Поэтому данные о населении и другая демографическая инфор-
мация, как и карты Советской России,  фальсифицировалась. Хотя
все эти ухищрения не могли нанести нам серьезного ущерба,  они
существенно осложнили нашу работу.  В качестве еще одного при-
мера из деятельности института Ванзее  хочу  привести  случай,
произошедший в 1943 г. Мы уже пережили катастрофу под Сталинг-
радом, заставившую Гитлера обьявить "тотальную  войну".  Немцы
все еще  удерживали свои позиции в России,  но понесли тяжелые
поражения. Вскоре мы должны были лишиться северной Африки, а с
ней и возможности   угрожать   жизненно   важной  для  англичан
транспортной артерии через  Суэц,  что  усиливало  вероятность
союзной высадки  на  континенте.  Эти факторы,  вместе взятые,
должны были привести к повороту в  нашей  политике  и  военной
стратегии в России,  уже не говоря о нашей оккупационной поли-
тике в покоренных странах.
     Суммировав свои соображения,  я представил их Гиммлеру. Я
сознательно ограничил свои рассуждения Советским  Союзом,  так
как хотел сделать достоверный и солидный доклад о русском про-
мышленном и военном потенциале, проанализировать его до малей-
ших деталей.  Мы использовали все наши разведывательные источ-
ники и данные допросов тысяч русских пленных.  Моей целью было
утвердить руководителей  в мысли о необходимости или,  скорее,
даже мобилизовать и использовать все ресурсы в  оккупироавнных
Германией областях России. В конце доклада я высказал несколь-
ко крайне смелых и политически заостренных предложений.  Я на-
меревал устроить встряску руководству. На мой взгляд, следова-
ло отозвать из страны рейхскомиссаров и "айнзатцгруппы" - спе-
циальные подразделения,  которые  "чистили"  германские  тылы.
Следовало бы немедленно создать автономные государства  и  од-
новременно полностью пересмотреть организацию германской адми-
нистрации в вопросах промышленности и сельского хозяйства.
     Так появился  отчет  на  пятидесяти страницах с солидными
приложениями. В целом,  это была хорошая работа. Однако, после
того, как  Гитлер прочитал ее и обсудил с Гиммлером,  он велел
арестовать по обвинению в пораженческих настроениях экспертов,
помогавших составлять доклад.  Это был триумф Кальтербруннера.
Позднее от встретился с Гиммлером и заявил последнему  о  моей
"интеллектуальности" и из ряда вон выходящем поведении.  Каль-
тербруннер попенял Гиммлеру на его фаворитизм и требовал  под-
чинить меня тем,  же порядкам и дисциплине, что и других руко-
водителей отделов Управления имперской безопасности.
     Мой следующий разговор с Гиммлером был очень жестким.  Он
раскритиковал всех моих экспертов,  назвал ученых из института