против меня. Вы же себя знаете. Вы стремитесь быть независимым
в работе и мне бы не хотелось,  чтобы вы попали в один из кап-
канов Лютера."
     Я установил  связь  с Лютером,  занимаясь некоторыми воп-
росами контрразведки,  такими как деятельность полицейских ат-
таше и тому ппдобными. Совместная работа вызвала чувство дове-
рия ко мне, которое я заботливо поддерживал, помогая разрешить
конфликты, возникавшие  в  его отношениях с СС за границей.  Я
детально записывал все беседы с  Лютером;  эти  записи  шли  к
Гейдриху и от него к Гиммлеру.
     Лютер совершенно не подходил  к  государственной  службе.
Когда лучше он чувствовал бы себя в коммерции.  Он был энерги-
чен, все схватывал на лету,  обладал  определенными  организа-
торскими способностями.  У  него  была  красивая голова и чуть
полноватое лицо.  Лютер носил очки в массивной роговой оправе,
прикрывавшие опухшие из-за воспаления носовых пазух глаза. Го-
ворил он с легким берлинским акцентом. Требовалось немалое са-
мообладание, чтобы не возмутиться его агрессивностью.  Направ-
ление его мыслей быстро менялось, и он мог сказать или сделать
все что  угодно.  Он  руководствовался  исключительно деловыми
расчетами и,  принимая это во вниамние, с ним можно было иметь
дело, хотя и не без трудностей.
     Каково же было постоянным служащим работать с  таким  ше-
фом? Он видел в их внимании к другим,  осторожной аргументации
и сомнениях проявление  слабости  и  называл  их  окаменевшими
ископаемыми. Он во многом превосходил всех своих коллег,  чаще
всего предпочитал ставить их перед свершившимся фактом. Он и в
самом деле был "серым кардиналом" того времени, подобно барону
Хольштейну в МИДе при Кайзере,  однако едва, ли был ровней ему
как профессиональный  дипломат.  Зато он был холоднее и безжа-
лостнее; такого опасного человека могла породить лишь  тотали-
тарная система.
     Мое сильное место состояло в том,  что для Лютера  я  был
мостиком, по  которому  он мог добраться до своих противников,
Гиммлера и Гейдриха. Я некоторым образом обеспечивал ему защи-
ту от  их  страшной организации,  к которой,  на самом деле он
испытывал слабость.  В минуту откровенности он признался,  что
хотел бы  быть членом СС.  Однажды мне удалось отстоять его от
нападок Гейдриха и Гиммлера.  Я недвусмысленно  обьяснил  ему,
что наши  отношения  должны быть свододны от каких-либо личных
моментов и надо отдать ему должное,  он поддерживал многие мои
служебные запросы  и честно и искусно отставивал их перед Риб-
бентропом. Поэтому благодаря ему мне  удалось  добиться  того,
чего я никогда бы не смог добиться через других чиновников ве-
домства Риббентропа.
     Через несколько  недель,  я  набросал проект соглашения с
министерством иностранных дел, который по настоянию Лютера был
в конце концов подписан Риббентропом.  Он обеспечил за полити-
ческой разведкой серьезные права.
     Когда я вспоминаю об этих переговорах,  я все еще удивля-
юсь почти фривольному отношению к подготовке Германии к  вели-
чайшей в ее истории войне.  По словам Лютера,  не существовало
никаких определенных   договоренностей   между   министерством
иностранных дел и военной разведкой.
     Эти переговоры и заключенное в результате них  письменное
соглашение стали  основой  моего  стабильного сотрудничества с
МИДом.
     Ценность такого  сотрудничества  определить  было сложно.
Временами оно  было  образцовым,  временами  оно   не   только
расстраивалось, но  и  возникали серьезные конфликты.  В боль-
шинстве случаев это было результатом личных ошибок  Риббентро-
па. Его взгляды и распоряжения были для меня неприемлемыми,  а
его личное отношение непереносимо. В конце концов, я решил вы-
яснить отношения с ним исходя не из личной вражды,  а из того,
что он превратил в своих врагов всех.
     Чтобы продемонстрировать  Риббентропу,  насколько непра-
вильны его представления о разведке, я сначала показал Лютеру,
Гейдриху и  Гиммлеру сведения - 70 процентов из них специально
сфабрикованных - о польском эмигрантском правительстве в  лон-
доне, которые были подготовлены мною. Я передал их заграничных
агентов. Две недели спустя Риббентроп  представил  эти  данные
Гитлеру в качестве ценной информации. После этого Гитлер более
часа откровенно беседовал с Риббентропом.  Министр иностранных
дел ничего не сообщил о результатах этой беседы, но двумя дня-
ми позже он,  обедая с Гиммлером,  рассказывал об общих  труд-
ностях руководства разведкой.
     Наконец настал день, когда мне приказали лично доложиться
Риббентропу. Я  подошел  точно в назначенное время и был сразу
же принят. Тогда его кабинет помещался в одном из крыльев быв-
шего президентского дворца,  а само министерство располагалось