а Старой площади исходили в первую очередь из незыблемости теории, 
утверждавшей неизбежность перехода всех стран к социализму. Они общались с 
руководителями африканских государств, которые охотно соглашались со взглядами 
советских руководителей, лишь бы получить любую экономическую и военную помощь. 
Да и информация, поступавшая в Москву с мест, по мере продвижения наверх 
приобретала все более обобщенный характер, что затрудняло понимание истинного 
положения вещей.
    Компетентные люди рассказывали, что Н.С. Хрущев, провожая Н.М.Пегова послом 
в Алжир, строго наказывал: «Ваша задача — сделать все, чтобы Алжир стал 
социалистическим, а мы здесь постараемся облегчить вашу задачу».
96
    И облегчили — дали ни за что ни про что Звезду Героя Советского Союза ныне 
здравствующему Бен Белле.
    Аппаратами посольства и научными учреждениями были исписаны сотни тысяч 
страниц на тему о некапиталистическом пути развития и о социалистической 
ориентации. Что же, все это антинаучный хлам? Я так не думаю. В этих книгах и 
статьях есть интересные факты, наблюдения, мысли, которые подтверждают, что 
экономическая и культурная отсталость африканских стран, задачи укрепления 
государственности, а также господствовавшее в условиях общинного существования 
коллективистское сознание требовали активного государственного вмешательства во 
все сферы жизни и централизованного планирования развития хозяйства и культуры. 
В одном я, пожалуй, никогда не заблуждался: не верил в возможность скоротечных 
преобразований в Африке и всегда утверждал, что эти процессы займут долгие 
десятки, а может быть, даже и сотни лет.
    Было бы неверным представлять Хрущева совершенно наивным в этом вопросе. 
После наших первых опытов в Африке он, встречаясь с африканскими деятелями, уже 
говорил им: «Не рвите экономические связи с метрополиями, старайтесь извлекать 
для себя пользу из реально существующих отношений». Отрезвление, хотя и не 
очень быстрое, наступало. Практики все более решительно критиковали теоретиков 
в высоких инстанциях. Бурные дебаты постоянно шли и в МИД СССР, и в 
международном отделе ЦК КПСС.
    Вообще же разговоры о нашем активном вмешательстве во внутренние дела 
африканских стран мне кажутся несостоятельными. Помогать — помогали, советы по 
поводу плановой экономики давали, оружие поставляли, но только по официальным 
просьбам правительств. Сотрудничали и со спецслужбами африканских государств, 
но инициатива всегда исходила от самих африканцев.
    Пожалуй, единственным примером нашего вмешательства во внутренний 
африканский конфликт является Бельгийское Конго (Заир). Там во время 
гражданской войны 1960-1962 годов наши симпатии, естественно, были на стороне 
Патриса Лумумбы и его последователей, которым
97
мы оказывали помощь и поддержку. Там и наши товарищи хорошо потрудились. С 
опасностью для жизни в охваченном пожаром войны Конго наши разведчики Леонид 
Гаврилович Подгорнов, Георгий Арсеньевич Федяшин, Олег Иванович Нажесткин 
собирали информацию, устанавливали нужные контакты. А наш резидент в 
Леопольдвиле (Киншаса) Борис Сергеевич Воронин однажды во время встречи со 
своим африканским знакомым был арестован, заключен в темницу, но, поскольку 
имел дипломатический паспорт, через некоторое время был депортирован из страны 
через Брюссель. Однако перед депортацией президент Заира Мобуту доставил себе 
удовольствие и немного «потешился». Он лично сопроводил Воронина и его спутника 
на место «расстрела» и даже ставил их к стенке.
    Контакты КГБ с органами безопасности африканских стран возникали и угасали, 
но существовали всегда. Сводились эти отношения в основном к обмену информацией,
 представлявшей взаимный интерес, к краткосрочной подготовке кадров в Москве и 
на местах, к помощи оперативной техникой. Обучение кадров было свободно от 
преподавания политических дисциплин, за исключением редких случаев, когда 
поступали специальные просьбы на этот счет.
    Со многими руководителями спецслужб я встречался, и многие оставили по себе 
хорошую память и своей компетентностью, и своей любознательностью, и 
преданностью своему государству. Называть всех персонально было бы неразумно, 
так как люди эти в большинстве своем продолжают жить и трудиться и неизвестно, 
как они отнесутся к упоминанию их имен.
    Не указывая имени, расскажу об анекдотическом случае. Однажды молодой 
руководитель органов безопасности, с которым я до того неоднократно встречался, 
вдруг задал мне неожиданный вопрос: «Можно, я буду называть вас папой?» Такого 
в моей практике еще не было. Я даже несколько оторопел. Придя в себя, с 
серьезным видом ответил: «Мне очень лестно такое предложение, и я вполне 
согласен быть папой». Реакция была такая: «Теперь я могу наконец доложить моему 
президенту, что у меня есть папа в Москве!» История эта, однако, закончилась 
печально. Молодой, симпатичный и жизнерадостный руководитель спец-
98
службы попал в число участников заговора против своего президента и ныне 
пребывает в заключении.
    Наши «африканцы» первого поколения разбрелись по всему свету. Многие 
позднее были направлены на работу в страны Европы и Западного полушария, но 
остаются верными региону ветераны Африки.
    В 1961 году после окончания МГУ и непродолжительной работы в Институте 
востоковедения АН СССР пришел в африканский отдел Владимир Николаевич Иванов и 
долго числился самым молодым сотрудником. Но время в разведке идет очень быстро,
 и сейчас генерал-майор Иванов, ни разу не изменивший Африке, проработавший во 
многих ее странах и давно став