ики, естественно, без 
каких-либо доказательств их «страшной» вины, поскольку таких в природе не было.
    К сожалению, Баррон не рассказывает о финале этого дела: президент Мексики 
Эччеверия во время визита в
345
    Москву принес извинения советскому руководству за имевший место инцидент, 
сказав, что он стал жертвой подготовленной провокации (не сказал, правда, кем 
она была подготовлена), и сообщил, что правительство Мексики не будет 
препятствовать возвращению в страну изгнанных в марте 1971 года советских 
сотрудников. И в самом деле, некоторые из них приезжали впоследствии в Мексику.
    Описав изгнание советских сотрудников из Мексики, Баррон сделал далеко 
идущее обобщение: стратегия КГБ во всех странах одинакова — «забастовки, 
восстания, демонстрации, дезинформация, саботаж и терроризм».
    Еще один маленький перл: КГБ через своих людей записывает в трудовые книжки 
советских граждан сведения о политической неблагонадежности инакомыслящих. Есть 
в книге и туманный намек на то, что КГБ занимается... похищением детей.
    Книге была обеспечена беспрецедентная реклама. Она выдержала чуть ли не 
пятнадцать изданий. Джон Баррон во время пресс-конференций всех убеждал, что 
потратил на написание книги четыре года (в другой раз он указал шесть лет). Эти 
утверждения весьма сомнительны. Но подобные заявления о долгой работе над 
книгой должны были внушить читателям веру в серьезность и фундаментальность 
труда. На самом же деле, по моему глубокому убеждению, книга была составлена за 
несколько месяцев. Именно необходимостью выполнить заказ в срочном порядке 
объясняются хаотичное изложение материала и многочисленные ошибки фактического 
порядка.
    Зачем же понадобилась такая спешка? Очевидно, было несколько причин. Одной 
из главных, на мой взгляд, было желание оказать срочную и решительную поддержку 
египетскому президенту Садату в его действиях, направленных на фактический 
разрыв отношений с Советским Союзом. Обвинив СССР в грубом вмешательстве во 
внутренние дела Египта, легче было расчистить Садату путь для сближения с 
Израилем, оправдать действия президента Египта перед другими арабами.
    Во 2-й главе — «Секреты из пустыни» (она не случайно вынесена в начало 
книги) — утверждается, что Вадим Кирпиченко завербовал египетского министра по 
делам прези-
346
дента Сами Шарафа, которому Насер поручил поддерживать контакты с Кирпиченко 
как с представителем советской разведки. Вербовка Сами Шарафа, утверждается 
далее, обеспечила СССР глубокое внедрение в египетские спецслужбы и в 
египетское правительство. Таким образом читатели книги Баррона подводятся к 
мысли, что все арестованные Садатом (в действительности без всяких на то 
оснований) ближайшие соратники Насера — Али Сабри, Шаарави Гомаа и Сами Шараф — 
были предателями и действовали в интересах СССР, а не Египта. Не стану 
повторять уже сказанное мной ранее по этому поводу. В Службе общей разведки 
Египта имеются на этот счет исчерпывающие данные. Она доподлинно знает, с кем и 
когда я поддерживал контакты.
    Кардинально изменившаяся обстановка в мире, очевидно, будет препятствовать 
появлению в будущем таких сфальсифицированных сочинений. На повестку дня встают 
другие проблемы. Знамением времени становится многоплановое международное 
сотрудничество, и роль разведок в этом процессе требует дальнейшего осмысления 
и соответствующих корректировок.
    Государства остаются, внешняя политика остается, остаются и разведки. 
Хотелось, чтобы их деятельность осуществлялась более цивилизованными методами.
    
    Правда об Афганистане
    
    Вследствие чего разлагаются и гибнут победоносные в прошлом армии? Как и 
почему рушатся мировые империи и супердержавы? Ответить на эти вопросы точно и 
объективно не может, наверное, ни один историк или политик.
    Практически невозможно учесть и связать воедино все слагаемые исторических 
процессов. Нет и механизма, который бы точно учитывал настроение общественных 
слоев и групп, а также возможные формы проявления этих настроений. Все 
объяснения крупных исторических явлений носят, по моему убеждению, лишь 
приблизительный характер.
    Думаю, что в рамках подобной приблизительности я могу изложить и свое 
мнение по поводу нашей вовлеченности в афганские дела.
    Тезис о том, что ввод наших войск в Афганистан был ошибкой советского 
руководства, получил широкое распространение в мире, и в этом никто уже как бы 
и не сомневается. Мне кажется, что не сам ввод войск в Афганистан был 
трагической ошибкой, а именно их присутствие там в течение десяти лет.
    Убедившись в течение первого года, что присутствие и военные действия нашей 
армии в Афганистане не способствуют ни стабилизации обстановки в стране, ни 
консолидации дружественного нам режима, из Афганистана надо было уходить.
    Ни трезвости, ни мужества, ни дальновидности в этом вопросе советское 
руководство не проявило, хотя некоторые наши военачальники и политики хорошо 
понимали ситуацию.
348
    На регулярных совещаниях, где обсуждалось развитие обстановки в Афганистане 
и на которых я присутствовал, маршал С.Ф.Ахромеев, ныне покойный, генерал армии 
В.И.Варенников говорили вполголоса: «Поймите, ведь советская армия воюет с 
народом, и никакой победы в Афганистане быть не может!»
    Афганская эпопея усугубила те политические, экономические и национальные 
кризисные явления, которые начали назревать в нашем государстве с 70-х годов. 
Афганистан не позволил нам заняться поисками путей