ольше, чем от Воронова.
    Итак, Служба внешней разведки в январе 1996 года рассталась со своим 
директором. Рассталась с большим сожалением, но сохранила его в своей памяти на 
долгие годы. Портрет Примакова висит на Доске почета в кабинете истории 
разведки, а его имя золотыми буквами написано на стенде, где перечислены все 
разведчики, награжденные знаком «За службу в разведке».
    На посту директора СВР с этого времени находится Вячеслав Иванович 
Трубников, бывший при Примакове его первым заместителем. Он исходит из того, 
что, осуществляя свои служебные задачи, разведка вместе с тем должна самым 
активным образом способствовать успешному выполнению Министерством иностранных 
дел внешнеполитического курса России. Тесное взаимодействие между Примаковым и 
Трубниковым привело к тому, что впервые в истории нашего государства перестали 
существовать серьезные раздражители между МИД и разведкой. Обнаружилась 
поистине удивительная вещь: как только на постах министра и директора оказались 
два порядочных человека, живущие интересами государства, сразу ушли в прошлое 
долголетние противоречия и недопонимания. При этом, конечно, играет большую 
роль знание обоими руководителями специфики работы каждого из ведомств. Короче 
говоря, никогда раньше такого благополучия между дипломатическим ведомством и 
ведомством разведывательным не наблюдалось.
295
    Ну, а пресса будет продолжать делать свое дело —печатать про Примакова и 
хорошие статьи, и плохие. Это нормально в нынешних условиях. Знаю, что Евгений 
Максимович на критику не обижается, а на инсинуации и злобные сплетни не 
реагирует. Он по-прежнему ведет активную, интересную и созидательную жизнь. Да 
и сама она, жизнь, у него за последние годы стала полегче. В доме его появился 
уют, тепло, покой. Это все обеспечила жена Примакова — Ирина Борисовна, врач по 
профессии и призванию, женщина под стать мужу, жизнерадостная, приветливая, 
умная. Оба они многим обязаны друг другу. В их дом приятно приходить...
    В прессе иногда писалось, что Примаков — это человек-загадка. Так кто же он 
такой на самом деле?
    В меру своих сил и способностей я попытался ответить на этот вопрос.
    
    Наши новые знакомые — директора ЦРУ
    
    Если лет 25 тому назад Уильям Колби, тогда директор ЦРУ США, обращаясь к 
какой-либо аудитории, объявил: «Вот, познакомьтесь, пожалуйста, мой хороший 
друг и коллега Вадим Кирпиченко!», я бы сам скомандовал себе: «В Сибирь, шагом 
марш!» и отправился бы в какой-нибудь лагерь, где обретались вероотступники, 
узники совести и правозащитники.
    Такой шизофренический сон мог привидеться прежде только в результате 
неумеренного употребления алкогольных напитков.
    Но прошли годы, и этот бред стал явью. Действительно, Билл Колби и я 
прилюдно называли друг друга коллегами и друзьями. Мир изменился, и люди тоже.
    Впрочем, Билл Колби, увы, уже покойный, — это особый случай. Из всех 
директоров ЦРУ он наиболее активно боролся за избавление своего учреждения от 
таких его функций, как многочисленные «тайные операции», связанные с грубым 
вмешательством во внутренние дела суверенных государств, похищением и 
уничтожением неугодных Вашингтону людей, совершением государственных 
переворотов и так далее. Надо сказать, что Колби нашел в себе мужество, чтобы 
публично не один раз осудить эти варварские действия. Многие подчиненные 
уважали его за это. Но матерые волки «холодной войны» считали диссидентом и 
даже предателем.
    Впервые мы познакомились с Колби в Софии в апреле 1992 года на 
международной конференции представителей
297
спецслужб, а затем стали регулярно встречаться на различных форумах, 
конференциях и семинарах в Вашингтоне, Нью-Йорке, Сеуле, но чаще всего в Москве.
 Затем последовали знакомства с другими директорами ЦРУ, бывшими и действующими,
 — Гейтсом, Вулси, Хелмсом, Уэбстером и, наконец, Тернером. Повезло мне, однако,
 на контакты со «шпионами № 1» Америки. Долгие годы мы изучали названных и 
подобных им деятелей на расстоянии, не имея какой-либо прямой связи с ними, и 
все они представлялись нам людьми, наделенными какими-то сверхъестественными 
качествами, не похожими на простых смертных. Главное для нас было определить 
поточнее их политические взгляды, отношение к СССР, к России, проанализировать 
их практическую деятельность по руководству Центральным разведывательным 
управлением.
    И теперь, время от времени встречаясь с этими, в основном пожилыми уже 
людьми, я с интересом изучаю их, пытаюсь обнаружить в них какие-то необычные 
свойства характера, интеллекта, что-то отличающее их от простых людей, но, 
честно признаться, не обнаруживаю ничего удивительного.
    Объективности ради следует признать, что у всех них есть характерные 
особенности и свойства: выдержка, спокойствие, вежливость, умение слушать 
собеседника. Никто из них не страдает недержанием речи, все мало едят и очень 
мало пьют спиртного на приемах и званых обедах. Они никогда не выказывают 
раздражения или явного удивления.
    Очевидно, все эти качества выработаны долгой работой в службах, где 
неврастеникам нет места, где приходится принимать важные государственные 
решения и распоряжаться судьбами людей. В этих условиях и рождается привычка 
взвешивать каждое сказанное слов