юди, которые знают 
Примакова и общаются с ним, знают, что он — яркий, живой, общительный, 
остроумный человек. Евгений Максимович всегда на людях, он никогда не замыкался 
в темных кабинетах, речь его точна, конкретна, выразительна, а все его доклады 
и выступления имеют еще одну прекрасную особенность — они сжаты и предельно 
понятны.
    Следующее обвинение: это служба Примакова на высоких постах при всех 
режимах. Он-де вписывался в «номенк-
292
латурную вертикаль — при Хрущеве и Брежневе, Андропове и Черненко, Горбачеве и 
Ельцине». Каждый новый ниспровергатель добавляет к списку вождей по меньшей 
мере одну фамилию. Последующим авторам, пишущим о Примакове, я советую начинать 
прямо с Маркса, примерно так: горячо исповедуя ложные принципы учения Маркса, 
Энгельса и Ленина, Примаков занимал партийные и государственные посты при 
Сталине, Хрущеве (далее по известному списку).
    Воронов обвиняет академика в том, что он учился в привилегированном 
Институте востоковедения, где студенческая жизнь «была отравлена премерзостным 
духом гниющей сталинской диктатуры». На самом деле это высшее учебное заведение 
было открыто для всех, и я тому свидетель. Хороший был институт, много было в 
нем отличных преподавателей, радостная и здоровая атмосфера царила там, было 
скромное, но уютное общежитие в Алексеевской студгородке, все студенты получали 
стипендии и имели государственное распределение по окончании учебы. Но вот 
прошло с тех пор 50 лет, и некто Воронов, наверное, годящийся нам по возрасту 
во внуки, наконец открывает нам глаза и публично объясняет, как нам было плохо. 
Нам-то было хорошо, а вот каково теперь нынешним студентам?
    Далее идут уже набившие оскомину подробные «исследования» «расследователя» 
на тему — кто же все-таки посылал Примакова в командировки за рубеж? Ну, 
успокойтесь же, наконец! ЦК КПСС посылал, в том числе и по инициативе разведки, 
и по согласованию с другими ведомствами. Ну что, теперь вам полегчало немного?
    Следующие абзацы уже связаны непосредственно со мной. Удостоился, однако, 
высокой чести быть упомянутым! То Фредерик Форсайт в своей книге угробит и 
похоронит на Новодевичьем кладбище, то Олег Калугин обвинит в сдаче Эймса, а 
теперь вот некто Воронов компрометирует Примакова тем, что он не только не 
скрывал свои тесные контакты с резидентом КГБ в Каире Вадимом Кирпиченко, но 
«более того, после своего воцарения в Ясенево Примаков сделал Кирпиченко своим 
консультантом, фактически замом...»
    Вот беда! Опять Примаков дал промашку! Не мог скрыть от широкой мировой 
общественности дружбу с кагебешником!
293
    Далее автор статьи бросает Примакову кость, которая призвана быть своего 
рода показателем объективности «расследователя». Он пишет: «Сотрудники ИМЭМО 
характеризуют своего бывшего шефа положительно. Примаков был единственным 
директором, про которого ни разу не сочинили анекдот, сплетню. Да и поводов он 
не давал». Эта констатация, кстати говоря, опровергает вольно или невольно 
многие другие инсинуации Воронова.
    После этого единственно позитивного абзаца в статье опять идет одна чернуха.
 Автор буквально изничтожает своим сарказмом Примакова за дружбу с арабами, 
явно людьми десятого сорта: «...Лично знакомый с лицом арабской национальности 
Арафат-Асад-Саддамом, академик был одним из тех, кто влиял на ближневосточную 
политику нашего государства добрых два десятка лет. Не в последнюю очередь 
благодаря ему мы мило дружили семьями с палестинцами, йеменцами и прочими 
лицами саддамхусейновской национальности...»
    Еще один решительный удар Воронов наносит Примакову за то, что тот 
осмелился в своей книге сожалеть относительно гибели тысяч мирных жителей Ирака 
в результате бомбежек и обстрелов его территории американской авиацией. 
Во-первых, как можно понять автора, выражать сочувствие по поводу смерти 
каких-то арабов вообще нельзя, поскольку это просто неприлично, а во-вторых, 
почему Примаков не сочувствует чеченцам? «Никак не пойму, — пишет сочинитель, — 
почему академик и член Совета безопасности России не уронил и слезинки по 
поводу гибели десятков тысяч мирных граждан собственной страны от бомб уже 
российской авиации и снарядов российской же артиллерии во время «восстановления 
конституционного порядка» в Чечне?»
    Дальше идут знакомые уже пассажи о сдаче Эймса («Отдельные профессионалы 
утверждают, что Эймса «сдали» в Москве»), ну и, конечно, (а как же без этого?) 
о «золоте партии», поискам которого, естественно, мешал академик Примаков. И не 
просто мешал, а прямо пустил под откос «попытки расследовать каналы утечки за 
рубеж и местонахождение „золота партии"».
    Справедливости ради следует отметить, что Служба внешней разведки полностью 
отчиталась за все денежные
294
операции ЦК КПСС, к которым она имела отношение, и перед президентом, и перед 
парламентом, и перед многочисленными комиссиями, и никаких претензий по этой 
части к разведке нет. Ну, а «расследователь» Воронов пусть теперь сам уже ищет 
«партийное золото». Может, глядишь, и обнаружит его где-нибудь в Израиле.
    А в конце повествования автор пишет о чем-то вообще малопонятном: о 
каких-то мертвецах, выползших из брежневского гроба, и братьях-славянах, 
убегающих «прочь, прочь от араболюбивых канцлеров...» После этих мистических 
сцен делается вывод, что канцлер Примаков все равно всех переживет и будет 
канцлером при новом режиме. Я лично ничего не имею против этого, а также против 
того, что Евгений Максимович переживет и самого автора, потому что пользы 
государству от Примакова