ждать от Роммеля. [178] 
Я предполагал, что, опьяненный успехом, он не остановится до тех пор, пока его 
не 
вынудит к этому сопротивление противника. И я оказался прав. Наступление, 
которое 
было начато нашими измотанными войсками с поразительной энергией и которое было 

блестяще поддержано командованием ВВС в Африке, к 30 января привело нас к так 
называемой линии Эль-Газалы. Все лавры, положенные за этот успех, заслужил 
Роммель, 
в то время являвшийся непревзойденным мастером дерзких танковых рейдов. 
При всей своей слабости германо-итальянские военно-воздушные силы в Африке 
превосходили британские ВВС. Немецкие истребители имели превосходство в воздухе 

над районами боевых действий. Ужас, который наводили на британцев "штукасы", 
был 
столь же силен, сколь и теплые чувства, которые испытывали по отношению к этим 
машинам наши военнослужащие. На меня, однако, произвела большое впечатление 
"иллюминация", которую устроили британские самолеты с помощью осветительных 
ракет над подходами к Бенгази. Ракет было столько, что казалось, будто в 
воздухе 
действует мощная группировка бомбардировочной авиации, и потому все 
передвижения в 
освещенной зоне были прекращены. 
Я упоминаю об этом не имеющем большого значения случае просто потому, что он 
был 
уникальным в своем роде. Я сам доставил Кавальеро на совещание 23 января в моем 

"шторхе", поскольку это был единственный самолет, находившийся на взлетно-
посадочной полосе аэродрома, а Кавальеро настаивал на том, чтобы я отправился 
вместе с 
ним. Совещание продолжалась дольше, чем было запланировано, так что обратно мы 
вылетели на закате, когда солнце уже тонуло во мраке где-то в районе Эль-Агейлы.
 
Немецкий фельдмаршал, сидя за штурвалом самолета, пилотировал неприспособленную 

для ночных полетов машину над пустыней и вез в качестве пассажира итальянского 
маршала. Должен сообщить, что я без всяких происшествий доставил своего изрядно 

нервничавшего спутника прямо в руки подчиненных ему многочисленных генералов. К 

сожалению, я не обладаю достаточно развитым воображением для того, чтобы 
описать 
объятия и поцелуи после нашего приземления. [179] 
Когда контрнаступление Роммеля было остановлено на линии Эль-Газалы (это 
произошло в начале февраля 1942 года), германо-итальянские войска в 
Триполитании 
оказались примерно в том же положении, в котором находилась незадолго до этого 
британская 8-я армия в районе Бенгази. Продолжительность периода времени, в 
течение 
которого противник мог находиться в состоянии ошеломления после нашего 
успешного 
удара, зависела от того, как у него обстояли дела с пополнением и снабжением. 
Неблагоприятный для ведения активных боевых действий сезон заканчивался, а 
британские тылы все ближе подтягивались к боевым частям. Первым делом следовало 

привести в порядок гавани Бенгази и Дерны. Что касается Бенгази, то первые суда 
смогли 
разгрузиться там уже через несколько дней после того, как мы захватили этот 
порт. Нам 
очень повезло - немецкое военное имущество, находившееся на старых временных 
складах, оказалось нетронутым. Оно стало добавкой к тому, что доставлялось 
морем. 
Несмотря на эту неожиданно благоприятную ситуацию, возникла настоятельная 
необходимость ускорить завершение подготовки к нанесению воздушного удара по 
Мальте. Ее затягивание ввиду положения в Африке заставляло меня нервничать, но 
в 
связи с нашими успехами я решил, что еще одна небольшая отсрочка оправдает себя.
 
На совещании, проводившемся в штабе 2-й авиагруппы на Сицилии, я убедил самого 
себя 
в том, что все поняли подробные инструкции, связанные с нанесением удара по 
Мальте. 
Проинспектировав боевые части, я убедился, что люди уверены в себе и рвутся в 
бой. 
Согласно приказу основной смысл действий 2-й авиагруппы должен был состоять в 
том, 
чтобы застать врасплох и нейтрализовать истребительную авиацию противника или, 
по