заминированы, а для того, чтобы убрать мины путем траления, требовалось немало 
времени, маневры британских ВМС в проливе были довольно сильно ограничены. Даже 
в 
то время я не понимал отношения наших военно-морских сил к проблеме береговой 
артиллерии, а впоследствии, приобретя опыт боевых действий в Средиземноморье, - 
и 
подавно. Вполне естественно предполагать, что береговые батареи противника 
следовало 
подавить - в этом смысле можно было ожидать хороших результатов от 
артиллерийского 
огня через пролив и бомбовых ударов авиации. Однако ставить в качестве условия 
начала 
вторжения подавление всей английской береговой артиллерии в полосе нашего 
наступления и в соседних секторах побережья - это уже было чересчур. 
Это требование напоминает мне о беседе с представителями Верховного 
командования 
Италии в 1942 году, когда итальянские военно-морские силы в качестве условия 
проведения ими операции по высадке на Мальте поставили уничтожение береговых 
батарей. Я ответил, что это условие выполнить невозможно, и сказал, что 
неоднократно 
был свидетелем наступательных операций, когда артиллерия противника не только 
не 
была подавлена, но и действовала весьма активно, что, однако, не мешало успеху 
наступления. Даже если бы артогнем и были потоплены один-два корабля - что, 
кстати, 
отнюдь не обязательно означало бы гибель всего экипажа, - подобные потери при 
успешном завершении операции, способной решить исход всей кампании, а то и всей 

войны, можно было считать вполне приемлемыми. [90] 
Кроме того, я возлагал большие надежды на самоходные паромы Зибеля, которые без 

труда можно было собрать в большом количестве. В 1940 году у меня еще не было 
опыта 
Тобрука, где два из четырех английских эсминцев были выведены из строя одним 
только 
огнем орудий калибра 8,8 сантиметра, или Анцио-Неттуно, где корабли, защищенные 

толстыми броневыми плитами, не смогли выдержать огня береговой артиллерии 
малого и 
среднего калибра. Тем не менее, я был уверен, что использование большого 
количества 
самоходных паромов Зибеля с установленными на каждом из них тремя 8,8-
сантиметровыми зенитными орудиями и пулеметами значительно усилит нашу 
противовоздушную оборону и защитит наши минные поля от тральщиков противника. 
Кроме того, самоходные паромы могли прикрыть наши войска, форсирующие пролив, 
от 
атак легких кораблей противника. Мне известна неприязнь военно-морских сил ко 
всем 
плавающим конструкциям, не соответствующим классическим канонам кораблестроения.
 
Тем не менее, самоходные паромы, придуманные благодаря инженерному гению Зибеля,
 
и десантные суда могли бы быть с таким же успехом использованы для 
транспортировки 
войск через Ла-Манш, как впоследствии в Мессинском проливе и при преодолении 
водного пространства между Сицилией и Тунисом. 
Самым поразительным является то, что при подготовке операции "Морской лев" был 
полностью проигнорирован опыт высадки десанта в Голландии. Операцию было 
предложено проводить без поддержки парашютистов. Между тем при тщательном 
планировании можно было выделить достаточно парашютистов и планеров для того, 
чтобы уничтожить базы и радары на прибрежной части территории противника, а 
также 
захватить аэродромы, на которые могли бы высадиться одна или две парашютно-
десантные дивизии. 
Массированные отвлекающие бомбардировки Эссекса, Кента и Сассекса, как и в 
случае с 
Бельгией и Голландией, запутали бы английское командование, войска и 
гражданское 
население, а уже одно это значительно облегчило бы нам проведение 
наступательной 
операции. [91] В любом случае, одно условие мы должны были выполнить 
обязательно: 
нам следовало не сокращать, а резко увеличить производство вооружения и 
боеприпасов, 
сделав его объемы более значительными, чем когда бы то ни было раньше. 
Я ознакомил со своими взглядами не только Геринга, но и командующего 9-й армией 

генерала Буша, и компетентных руководителей военно-морских сил. Однако нам явно 
не 
хватало главного. В те недели, когда шла подготовка к операции, я лишь еще