главным фактором успеха была не столько численность и ударная мощь войск, 
привлекавшихся к борьбе с партизанскими отрядами, сколько возможность выделить 
для 
этого особые части без ущерба для положения дел на передовой. 
В то время как поначалу с противопартизанскими операциями успешно справлялись 
пехотные части, со временем с расширением и обострением конфликта с незаконными 

вооруженными формированиями стало все чаще требоваться применение артиллерии, 
минометов, танков, огнеметов и другой техники. Хорошо обученные и оснащенные 
военнослужащие, занимавшиеся борьбой с партизанами, были организованы в 
"карательные части и подразделения" и всегда готовы к немедленным контрмерам в 
нашем тылу; в то же время их можно было в случае необходимости использовать для 

защиты от воздушного десанта противника; кроме того, в случае, если бы 
противнику 
удалось прорвать наши боевые порядки на фронте, карательные части могли бы 
дополнительно усилить оборону в нашем тылу, защищая ущелья, места возможного 
проникновения в населенные пункты и системы укреплений. 
Содержание германского руководства под названием "Партизанская война", 
опубликованного в 1942 году и базировавшегося на соответствующем опыте действий 
на 
русском фронте, так и не было доведено до войск, находившихся под моим 
командованием, поскольку оно вышло в свет в тот период, когда проблема партизан 
в 
зоне моей ответственности практически не существовала. Когда же партизанская 
война 
вступила в свою решающую фазу, наши штабы и войска уже испытывали такие 
физические и моральные нагрузки, что изучение подобных материалов было 
практически 
невозможным. 
Поскольку партизаны действовали главным образом в тылу и части на передовой не 
всегда сразу ощущали на себе результаты их деятельности, наше командование не 
воспринимало эту проблему всерьез. Донесения о [356] нападении на взводы, 
возвращающиеся с передовой в тыл или находящиеся в тыловых районах, поступали с 

таким опозданием, что не вызывали почти никакой реакции. Эта пассивность, 
отсутствие 
у нас опыта противодействия нерегулярным вооруженным формированиям и, прежде 
всего, уверенность в том, что масштабы этой необычной войны будут расти, 
заставили 
меня отдать приказ о принятии всех доступных мер для того, чтобы остановить ее 
или 
хотя бы ограничить ее расширение. Этими мерами были: выявление ячеек 
сопротивления, 
а впоследствии и самих незаконных организаций, путем полицейского наблюдения; 
политическое умиротворение при содействии Ватикана и видных итальянских 
политических и религиозных деятелей, глав администрации и других влиятельных 
лиц; 
шаги, направленные на улучшение благосостояния населения; помилования; 
освобождение людей от военной и трудовой повинности и от вывоза в Германию; и, 
наконец, радиопропаганда. Кроме того, были предприняты попытки прекращения 
боевых 
действий, по крайней мере в отдельных районах и на какое-то время, - причем в 
ряде 
случаев эти попытки оказались успешными. 
К июню 1944 года мне стало ясно, что партизаны могут создать серьезные помехи 
отходу 
моих войск; по этой причине я попытался наверстать упущенное, отдав приказ о 
том, что 
с партизанами следует воевать так же, как с войсками противника на фронте. 
Оружие, 
которое до этого применялось только в боевых действиях против сил альянса, в 
частности.танки, артиллерия и огнеметы, теперь должно было использоваться везде,
 где 
это могло помочь быстро ликвидировать возникшую угрозу. 
Я надеялся, что за счет столь энергичных мер и использования регулярных войск 
нам 
удастся остановить развитие партизанской войны, которая превращалась в месть со 

стороны нерегулярных вооруженных формирований и, с моей точки зрения, могла 
лишь 
привести к хаосу. Такая война имеет свои особенности, к которым приходится 
приспосабливать законы обычной тактики. Рекогносцировке местности перед боем 
должно предшествовать постоянное и глубокое изучение противника. Войска не 
подходили для такой деятельности - ею занимались специально [357] обученная 
служба 
безопасности и тайная полевая полиция. Успех любой операции определялся 
секретностью и внезапностью. Захват партизанского лагеря имел практическое 
значение 
только в том случае, если партизаны его обороняли. Постепенно стало правилом