заняв 
позиции в Альпах, это не привело бы к экономии людских ресурсов, живой силы; в 
то же 
время это дало бы противнику неограниченную свободу для продвижения в 
направлении 
Франции и на Балканах; кроме того, совершив этот шаг, мы пожертвовали бы важной 
с 
военной точки зрения и обширной территорией и дали бы противнику возможность 
начать войну в воздухе над всей Южной Германией и Австрией. 
Точно так же вывод войск из Южной и Центральной Италии и удержание позиций 
только 
в Апеннинах и Альпах не позволили бы нам сохранить больше живой силы и техники 
и не 
привели бы к существенному ослаблению угрозы морских и воздушных десантных 
операций или [345] распространения зоны действий вражеской авиации на 
упомянутые 
выше районы. 
В обоих случаях угроза, нависавшая над нашими тыловыми коммуникациями, 
усилилась 
бы. 
Для отвода войск с определенными видами на дальнейший успех необходимо было 
начать 
приготовления к этой операции значительно раньше, еще в 1942-1943 годах. Однако 
в тот 
период это было невозможно по политическим соображениям. 
Из всего этого я заключаю, что битва за Италию была не только оправданной, но и 

совершенно необходимой. Конечно, если считать, что нашей целью было как можно 
раньше закончить войну, независимо от того, какие при этом у нас оставались бы 
шансы 
вырвать победу политическими средствами, то тогда военные действия в 
Средиземноморье можно считать ненужными и необязательными, но с этой точкой 
зрения я не могу согласиться. 
Очевидным результатом двухлетней битвы за Италию было то, что в конце концов по 

целому ряду причин фронт в этой стране рухнул, что привело к тяжелым потерям. 
Однако 
само по себе это не было катастрофой, поскольку кампания в Италии оказала 
положительное воздействие на общую военную ситуацию, о чем свидетельствуют 
следующие позитивные моменты. 
Итальянский театр военных действий сковал силы альянса, которые, будучи 
введенными в 
действие на основных, решающих направлениях, могли бы оказать мощное 
воздействие на 
развитие событий на Восточном или Западном фронте, что привело бы к тяжелым для 

Германии последствиям. 
Сами размеры территории, которую нам пришлось оборонять, оказывали огромное 
воздействие на ход наземных, воздушных и морских операций. Если бы мы просто 
отдали 
противнику такое огромное пространство, нам, возможно, пришлось бы прямо или 
косвенно заплатить за это на других фронтах и в самой Германии гораздо большими 

людскими и материальными потерями, чем те, которые мы понесли на Итальянском 
театре военных действий. Благодаря же тому, что мы сопротивлялись противнику в 
Италии, весь юг Германии до самого [346] конца войны был избавлен от ужасов и 
лишений, связанных с военными действиями. 
После высадки войск альянса в Нормандии Итальянский театр военных действий 
перешел 
в разряд второстепенных по важности. Это стало очевидным, помимо прочего, когда 
с 
него сняли десять дивизий. С другой стороны, даже после этого мы продолжали 
сковывать силы противника - хотя и несколько изменившиеся по составу - точно 
так 
же, как и раньше, и тем самым блокировали его весьма значительные материальные 
ресурсы. Любой объективный историк придет к выводу, что то, что мы сумели так 
долго 
удерживать Итальянский фронт в условиях полного господства противника в воздухе,
 и 
нужно считать "максимально возможным результатом" - особенно с учетом того, что 

надежды перехватить стратегическую инициативу в то время уже стали для нас 
утопической мечтой и вернуть утраченную однажды территорию было невозможно. 
Единственное, что можно к этому добавить, - это то, что результаты, которых нам 

удалось добиться, возможно, были бы более впечатляющими, если бы в апреле 1945 
года 
нам не мешали сражаться приказы из Берлина. 
Глава 21.  
Партизанская война в Италии