Я решил твердо придерживаться этой основной идеи. 12 сентября я провел свое 
первое 
совещание с Витингофом. Переговоры с Верховным командованием вермахта о 
предоставлении нам всего необходимого для того, чтобы создать прочный 
оборонительный рубеж, прошли достаточно гладко. Я держал руку на пульсе событий 
и 
внимательно следил за развитием ситуации, ежедневно совершая облеты местности и 

посещая расположение боевых частей. Эти визиты не всегда были приятными. 
Постоянно 
проверяя, как идут инженерно-строительные работы по возведению укреплений в 
тылу 
наших войск, я, должно быть, был настоящей головной болью для руководившего 
этими 
работами генерала Бесселя. 
Располагая точной информацией о положении на фронте и о состоянии нашей обороны,
 я 
имел возможность разработать стратегический план действий на предстоящие месяцы,
 
который в целом соблюдался без всякого вмешательства со стороны Гитлера. 16 
сентября, 
чтобы не подставлять наши войска под весьма эффективный обстрел корабельной 
артиллерии альянса, я отдал им приказ выйти из-соприкосновения с противником на 

побережье с обязательным условием, что "линия Вольтурно", за которую собиралась 

зацепиться 10-я армия, будет удерживаться, как минимум, до 15 октября. Из 
Неаполя 
наши войска ушли 1 октября, когда оттуда были вывезены все склады. Витингоф и 
его 
талантливый начальник [287] оперативного отдела штаба Вендель осуществили отход 
в 
образцовом порядке и сражались, удерживая противника на "линии Вольтурно" до 16 

октября. Только через два дня после этого войска альянса начали форсировать 
реку. Так 
как я надеялся, что к началу ноября у меня будут еще три свежие и отдохнувшие 
дивизии 
(94-я, 305-я и 65-я пехотные), я приказал, чтобы наши войска на "линии 
Рейнхарда" были 
приведены в состояние полной готовности к оборонительным действиям к 1 ноября. 
4 ноября в районе "линии Рейнхарда" были замечены передовые дозоры противника. 
Я 
был уверен в прочности наших позиций, развернутых в очень удобной для 
обороняющейся 
стороны местности, и надеялся, что нам удастся удерживать их довольно долго, 
возможно, до Нового года. Это дало бы нам возможность укрепить "линию Густава" 
настолько, чтобы британские и американские войска обломали на ней зубы. 
Тем временем Гейдрих, которого преследовал по пятам британский 13-й корпус, 
отдал 
своим измотанным парашютистам приказ выйти из соприкосновения с противником и 
получил временную передышку. 22-23 сентября в районе Офанто он столь же 
искусным 
маневром ушел от британской 78-й дивизии, высадившейся в Бари. 27 сентября 
после 
ожесточенных боев мы потеряли военно-воздушную базу в Фодже. 1-ю парашютно-
десантную дивизию противник оттеснил сначала за Форторе, а затем за Биферно. В 
конце 
концов ей пришла на помощь 29-я панцер-гренадерская дивизия, закрывшая брешь, 
зиявшую перед канадской дивизией, и прикрывшая с фланга основные силы 10-й 
армии, 
дислоцировавшейся слева от нее. Я могу лишь согласиться с комментарием одного 
англичанина, который, описывая наступление британских войск в горах, заметил: 
"Стоило ли использовать кувалду для того, чтобы расколоть орех?" 
Отказ Верховного командования вермахта выделить хотя бы одну дивизию из состава 

группировки, находившейся в северных районах Италии, для обороны 
военно-воздушных 
баз в Апулии привел к тому, что мы их потеряли. Это был страшный удар. Тем не 
менее, в 
целом ситуация стабилизировалась. Отчаянно сражаясь за каждую пядь земли, 10-я 
армия 
создала пусть слабую и [288] нестабильную, но все же линию фронта от 
Тирренского 
моря до Адриатического - На Адриатическом побережье Апеннинского полуострова 
положение было сложнее; 3 октября британский 13-й корпус внезапно большими 
силами 
высадился в районе Термоли и сумел захватить весьма значительный плацдарм. 
Когда 
пришло сообщение об этом, я находился в штабе 10-й армии. Я тут же отдал приказ