Провести вторую встречу (она состоялась 15 августа, на этот раз с участием 
генерала 
Йодля) предложил Роатта. С самого начала на переговорах царила крайне 
напряженная 
атмосфера. Йодль явился на встречу в сопровождении Роммеля, которого он 
представил 
как главнокомандующего группы армий В, теперь уже дислоцированной в Италии. У 
Йодля были четкие директивы от Гитлера. Генерал, в частности, потребовал, чтобы 

командующий Южным фронтом со всеми германскими войсками, находящимися в 
центральной и южной части Италии, был подчинен королю, а все германские и 
итальянские войска в Северной Италии - командованию группы армий В, которая, в 
свою очередь, по-прежнему подчинялась бы Верховному командованию вермахта. 
Роатта 
повторил предложение Амброзио, состоявшее в том, чтобы все германские дивизии 
на 
севере Италии были подчинены итальянскому командованию, а также предложил 
отозвать итальянскую 4-ю армию с юга Франции. Последняя инициатива была принята,
 
поскольку присутствие дивизий 4-й армии в Северной Италии теперь полностью 
компенсировалось бы присутствием там же группы армий В, которая контролировала 
все 
ключевые позиции. По всем прочим вопросам достичь соглашения не удалось. 
Фактически после свержения Муссолини командующий Южным фронтом и так оказался 
подчиненным только королю. Формулируя свои требования, Йодль, должно быть, 
преследовал некую скрытую цель. Я в то время был убежден, что он заранее знал, 
что 
выдвигает неприемлемые для итальянцев требования, дабы заставить их показать 
свое 
истинное лицо. 
Несмотря на отчуждение, царившее в отношениях между представителями высшего 
эшелона руководства, [265] я, будучи командующим Южным фронтом, продолжал мою 
совместную деятельность с представителями итальянской стороны, стараясь 
проявлять 
дружелюбие и беспристрастность. Даже встреча с Амброзио в ставке итальянского 
Верховного командования, куда были приглашены командующие всеми тремя видами 
вооруженных сил, прошла внешне корректно. Меня сопровождал мой начальник штаба 
генерал Вестфмь. После обсуждения планов на будущее Амброзио потребовал 
перебросить еще одну германскую диизию на Сардинию. Я ответил отказом, исходя 
из 
чисто военных соображений. Даже тогда я не знал, что Амброзио - это было 
доказано - 
был в курсе, что переговоры о сдаче уже начались. Его требование настолько не 
соответствовало обстановке, что я невольно заподозрил, что за этим стоит некий 
тайный 
мотив. 
Таким образом, когда 23 августа Гитлер заявил, что может доказать факт 
предательства 
союзников, это не было таким уж сюрпризом. Цель Амброзио могла состоять только 
в 
оказании помощи альянсу путем ослабления германской группировки войск в 
центральной и южной части Италии. Я совершенно уверен, что он с огромным 
удовольствием избавился бы от 2-й парашютно-десантной дивизии, чтобы облегчить 
высадку воздушного десанта противника в Риме, а затем, заключив с альянсом союз,
 
нанести нам смертельный удар в спину со стороны Кампаньи. 
Мои усилия, предпринимавшиеся с целью поправить ситуацию
Постепенное обострение отношений с союзниками уже давно заставило меня 
задуматься 
над тем, какие шаги мне следует предпринять, если Италия сдастся. Основные мои 
усилия 
были направлены на то, чтобы удерживать твердый контроль над итальянскими 
войсками, 
а также над итальянским командованием. 
Первым делом я попытался примирить германские взгляды на продолжение войны с 
точкой зрения представителей итальянских сухопутных, военно-морских и [266] 
военно-
воздушных сил путем личных бесед или через моих штабных работников. Итальянские 

офицеры связи старательно помогали мне в этом. Однако тот факт, что незадолго 
до 
сдачи итальянцы согласились перебросить свои войска в Калабрию и Апулию, 
заставил 
меня задуматься. Может быть, Йодль был все-таки прав в своем отношении к 
Роатте? Не 
было ли это всего лишь уловкой? Разумеется, можно было допустить возможность 
того, 
что Роатта не знал о ведущихся переговорах с альянсом и просто слишком поздно 
получил 
соответствующую санкцию от Амброзио и Бадольо, но все же это было мало вероятно.