требованием укрепить систему тыловых коммуникаций, чтобы улучшить снабжение 
войск 
всем необходимым. 
Стратегический план был одобрен, и мне было твердо обещано, что подкрепления 
вскоре 
прибудут. Предложение Роммеля использовать две моторизованные дивизии из 
состава 
его группировки я воспринял как его попытку создать предлог для увеличения 
темпа 
отступления и в итоге его отклонил. В конце концов мы сошлись на том, что он 
выделит 
мне одну дивизию, приняв [226] все меры для того, чтобы это не нанесло никакого 
ущерба 
действиям его войск. Что касается заверений и обещаний Гитлера на этот счет, то 
о них 
со временем забыли, сочтя, по всей видимости, что подачки в виде 
одной-единственной 
дивизии Роммеля будет достаточно для того, чтобы я успокоился. Я прекрасно 
понимал 
все трудности, с которыми сталкивалось Верховное командование, и уверен, что в 
моем 
отношении к его представителям не было ни панибратства, ни высокомерия. Но 
человек, 
который командует войсками, действующими на целом театре военных действий, 
должен 
твердо стоять ногами на земле, поскольку в противном случае его будет легко 
опрокинуть. Во время моих личных бесед с Гитлером он лишь в редких случаях 
отказывался от своих обещаний, но, как только я исчезал из поля его зрения, его 
интерес к 
Средиземноморскому театру военных действий угасал. Для него Средиземноморье 
казалось слишком далеким. Впрочем, так же думали многие компетентные люди, а 
для 
некоторых из них оно вообще не существовало. 
Тунис, февраль-май 1943 года
Характерной чертой февральских боев на подступах к "линии Марета" было то, что 
наши 
оборонительные действия осуществлялись не с переднего края, а из глубины 
оборонительных порядков. Мы очень активно использовали артиллерию и "штукасы", 
но 
то, что бои в указанном районе, непосредственно прикрывающем тунисскую крепость,
 
продолжались в течение всего февраля, - заслуга главным образом 15-й танковой 
дивизии, действовавшей в арьергарде. Когда 20 февраля британская 8-я армия 
вышла к 
"линии Марета", германо-итальянские войска были зажаты в некоем подобии 
просторной 
цитадели. Прибывшие морем и по воздуху подкрепления нисколько не изменили эту 
ситуацию. 
Окончательное соединение двух группировок альянса еще не произошло. Не 
наблюдалось 
также никаких признаков координации их действий в воздухе. С другой стороны, 
противник явно активизировал операции против [227] нашего морского и воздушного 

транспорта. Им были нанесены первые авиаудары по нашим портам с применением 
четырехмоторных бомбардировщиков, действовавших с высоты в 10 тысяч метров и 
более, 
что означало переход к новой фазе войны в воздухе. С этого момента нам 
постоянно 
приходилось ломать голову над тем, как отразить вражеские авиарейды с помощью 
истребителей и зенитной артиллерии. 
С октября 1942 года британская 8-я армия прошла половину Северной Африки - 
около 
2500 километров. Худшие зимние месяцы ее войска провели на марше в пустыне, где 

были вынуждены преодолевать всевозможные трудности и лишения. Из-за 
недостаточного количества дорог они не могли двигаться параллельными курсами, и 

потому походные порядки частей и соединений армии оказались сильно растянутыми. 

Следовательно, были основания полагать, что на ее участке фронта в течение по 
меньшей 
мере нескольких недель будет царить затишье. 
На Западном фронте стратегическая концентрация войск вторжения значительно 
продвинулась и шла полным ходом. В этом плане Эйзенхауэр опережал Монтгомери, 
но в 
том, что касалось боевой мощи, оценивать две группировки следовало наоборот. 
Это 
неизбежно приводило к мысли о том, чтобы атаковать противников по очереди, 
начав с