ами стали наши дети.
 25 сентября Гитлер снова совершил полет в район Варшавы и с хорошо выбранного 
наблюдательного пункта следил за ходом событий. На этот день ОКХ назначило 
наступление. Значительная часть города уже пылала в огне. Все это производило 
какое-то ирреальное впечатление бессмысленной борьбы. Через два дня, 27 
сентября, комендант Варшавы предложил сдачу города. Последние польские силы 
капитулировали только 1 октября на полуострове Гела, что перед Гдыней.
 В ходе Польской кампании люфтваффе выработала тот наступательный стиль, 
который оставался определяющим для нее вплоть до 1941 г. В течение двух первых 
дней войны польские аэродромы подверглись воздушным атакам и основная масса 
самолетов противника оказалась уничтоженной. Соединения наших сухопутных войск 
вошли в эту страну, не испытывая воздействия польских военно-воздушных сил. 
Люфтваффе оказалась в состоянии всеми своими силами поддержать продвижение 
наземных войск. Установилось тесное взаимодействие между ними и авиацией, 
возникла основа для сражений в последующие два года.




 Стиль командования Гитлера


 Служба в нашей адъютантуре шла в весьма равномерном ритме. Главным в ней 
являлось ежедневное обсуждение обстановки с Йодлем или генеральным штабом 
сухопутных войск. Это обсуждение имело место каждый день в 12.00 и продолжалось,
 как правило, от полутора до двух часов. Вечернее обсуждение, по большей части, 
проходило в 18 или 19 часов, причем в более узком кругу. Йодль докладывал 
обстановку, и если (как это бывало в спокойные времена между отдельными 
кампаниями) не случалось чего-либо из ряда вон выходящего, на нашу адъютантскую 
долю выпадали лишь рутинные пояснения со стороны сухопутных войск, 
военно-морского флота и люфтваффе.
 Центральное значение Гитлером придавалось предполуденному положению на фронте. 
При этом он обсуждал с офицерами все произошедшие к тому моменту события и 
принимаемые меры. К оперативным планам он присовокуплял собственные мысли и 
указания. Однако до осени 1941 г. фюрер лишь весьма редко отдавал прямые 
приказы. Он ограничивался усилиями настолько крепко убедить своих слушателей, 
чтобы они осуществляли его намерения самостоятельно. Это являлось и причиной 
зачастую очень долгих совещаний у него. С декабря 1941 г., когда фюрер принял 
на себя и главнокомандование сухопутными войсками, он постепенно стал 
переходить к тому, чтобы добиваться выполнения собственных намерений путем 
прямых приказов, однако при этом, как и прежде, стараясь убедить собеседников в 
ходе ставших нередко более продолжительными совещаний. Только в последний год 
войны он все чаще прибегал к более ярко выраженной отдаче прямого приказа, но к 
тому времени его возможности проводить приказы в своем духе уже стали весьма 
ограниченными.
 Во время Польской кампании я имел достаточно много случаев оценить невероятно 
тонкое чутье и остроту логики фюрера в оценке военной обстановки. Он умел 
мысленно поставить себя на место своих противников и предвидеть их военные 
решения и действия. Его оценки военной обстановки отвечали реальности, между 
тем как в области политики они всегда казались иллюзорными, продиктованными 
эмоциями и субъективными желаниями.




 Гитлер, Гальдер, Браухич


 Осенью 1939 г., после Польской кампании, в командовании сухопутных войск 
царило воодушевление. Правда, Браухич и Гальдер и тогда оставались настроенными 
пессимистически. Но после похода на Польшу они со своими взглядами оказались 
одинокими, а их планы отстранить или вообще устранить Гитлера не нашли бы 
сторонников в войсках. К тому же ни к какому решению они прийти так и не смогли.
 Хотя внутренне оба генерала были против планов и идей фюрера, они все-таки 
оказывали ему широкую поддержку в постоянной надежде на то, что смогут 
энергично выступить при каком-либо представившемся им случае.
 Во время моих разговоров с Гитлером я со времени начала войны ощущал его 
желание выведать у меня позицию генералов из ОКХ, чтобы получить о ней ясное 
представление. Фюрер знал: там он имеет нескольких – пусть и немногих – 
противников. Насчет люфтваффе и кригсмарине у него таких опасений не было. Под 
эгидой Браухича сухопутные войска, как и прежде, шли собственным путем, который 
Гитлер желал изменить. Сделать это ему не удалось. Критика фюрера в адрес 
генерального штаба и офицерского корпуса сухопутных войск основывалась на 
ложных предпосылках. Он ожидал от них слишком многого и был разочарован и 
обескуражен их, как он однажды сказал мне, «посредственным качеством». Но 
поскольку Гитлер сам испытывал на себе давление военных и политических успехов, 
ему приходилось считаться с этим и в своем стиле откладывать заботу об 
улучшении качества командования на более отдаленный срок, который так и не 
наступил.
 После Польской кампании родные и знакомые не раз спрашивали меня, какими 
именно людьми окружил себя фюрер и с кем он советуется в ведении войны. Ведь 
часто приходится слышать, что вокр