неблагоприятный для этого момент. Уже в речи фюрера перед рабочими в берлинском 
парке Люстгартен 1 мая можно было услышать его ожесточение. Как часто во время 
своих речей, ему в тот день удалось установить контакт с аудиторией! Восторг 
был нужен ему точно также, как актеру – аплодисменты. Одну из типичных для него 
мыслей фюрер сформулировал так: «Ни один вождь не может иметь силы большей, чем 
та, которую дают ему его приверженцы». Однако дальше следовали такие слова: сам 
он «вооружается всеми средствами», а возводимый немецкими рабочими Западный вал 
– «куда больший гарант нашей свободы, чем любое заявление Лиги Наций». 
Денонсация договоров с Польшей и Англией тревожно подействовала на широкие 
народа и на окружение Гитлера.




 Поездка на Западный вал


 Целью следующей поездки Гитлера явился Западный вал. Если его инспектирование 
в августе прошлого года держалось в тайне, то теперь фюрера в поездке с 15 до 
19 мая сопровождала большая свита с участием прессы. Пусть весь мир узнает, что 
немецкий народ создал за такое короткое время! В узком кругу Гитлер добавлял: 
«Чтобы никому здесь, на Западе, и в голову не смогла прийти мысль ударить нам в 
спину, пока мы связаны на Востоке». На сей раз хозяином тут был новый 
главнокомандующий войск «Запад» генерал фон Вицлебен. Он относился к фюреру так 
же, как и его предшественник генерал Адам, но внешне этого не проявлял.
 Особое внимание Гитлер уделил созданию зоны противовоздушной обороны. Замещая 
Геринга, в этой инспекции участвовал Мильх, с ноября 1938 г. – 
генерал-полковник. Командующий зоной генерал-лейтенант Китцингер удостоился 
особой похвалы фюрера за удачную компоновку огневых позиций зенитной артиллерии 
для стрельбы как по воздушным, так и наземным целям. Как и все принимавшие 
участие в поездке, я находился под сильным впечатлением от таких крупных 
строительных успехов за столь короткое время. Крепостные сооружения давали 
уверенность и достаточную защиту против той артиллерии и тех танков, которыми 
была вооружена тогда французская армия. К тому же Западный вал должен был 
устрашать ее. Этой цели, как показалось нам, он уже служил и сейчас, хотя 
готовы были только две трети его укреплений.




 Совещание 23 мая


 Совершенно неожиданно через несколько дней после возвращения из этой поездки, 
23 мая 1939 г., Гитлер провел в Имперской канцелярии совещание 
главнокомандующих составных частей вермахта вместе с начальниками их 
генеральных штабов. Присутствовали: Геринг, Редер, Браухич, Кейтель, Мильх, 
Боденшатц, Шнивинд, Ешоннек и Варлимонт{156}, а также мы – четыре адъютанта 
вермахта. Всем присутствующим были известны директивы от 4, а также 11 
апреля{157}. Все мы предполагали, что Гитлер обсудит дальнейшие детали, 
особенно касающиеся плана «Вайс» – нападения на Польшу. Но никакого обсуждения 
не состоялось. Просто фюрер опять дал, как 5 ноября 1937 г. и 28 мая 1938 г., 
«tour d'hopizon»{158} политического положения.
 При этом он впервые недвусмысленно высказал две идеи: Польша всегда будет 
стоять на стороне наших противников, а Англия – это мотор, движущий ее против 
Германии. Выразив сомнение насчет возможности мирного взаимопонимания с 
Великобританией, Гитлер считал важнейшей задачей сначала изолировать Польшу, а 
затем при первом же наилучшем случае напасть на нее. Нельзя рассчитывать на то, 
что конфликт с поляками можно решить подобно тому, как это было сделано с 
чехами. Но нельзя вступать и в одновременный конфликт с Англией и Францией. Об 
Америке фюрер не сказал ни слова. Россию же он непосредственно в число 
возможных в данный момент врагов не включил. Однако долго говорил о ведении 
войны против Англии, о необходимости ошеломляюще неожиданных действий и 
предпосылках для них, а также о сохранении в тайне всех его намерений и планов. 
ОКВ должно создать исследовательский штаб из самых квалифицированных офицеров 
всех составных частей вермахта, который возьмет на себя генштабистскую 
подготовку мер и операций против Англии.
 Высказывания и указания Гитлера позволяли сделать вывод: крупный конфликт с 
Западом он считал возможным лишь в 1943 или 1944 г. Таким образом, фюрер назвал 
те же самые годы, что и 5 ноября 1937 г. Все присутствующие находились под 
впечатлением, что в нынешнем году фюрер хочет навязать полякам свою волю, как 
ранее – австрийцам и чехам. Никто не сомневался в его словах, что при этом он 
ни на какой риск идти не намерен.
 Во время заседания Шмундт непрерывно вел записи, которые в последующие дни 
оформил в виде протокола. Вместе с другими своими заметками он положил его в 
сейф. В дальнейшем Шмундта заменил в должности «уполномоченного по 
историографии» генерал Шерф. В его архиве сразу после войны союзники и 
обнаружили тот «Отчет о заседании 23 мая 1939 г.», который фигурировал в 1946 г.
 на Нюрнбергском процессе в качестве ключевого обвинительного документа под 
названием «Малый Шмундт». Вполне понятно, что ряд обвиняемых пытался поставить