мне лишь весьма нерегулярно удавалось посещать занятия в Военно-воздушной 
академии в Гатове. Слишком много времени отнимали поездки туда и обратно. 
Поэтому Ешоннек предложил, чтобы я теперь числился непосредственно в его штабе, 
так сказать, «практикантом», а следовательно, принимал участие во всех 
совещаниях и был в курсе важнейших событий. Это улучшило мое личное и служебное 
положение, а также способствовало моему дальнейшему совершенствованию в военной 
области, что я очень ценил.
 Оценивая положение в свете политического развития, Ешоннек считался с 
возможностью войны с Англией. Однако Геринг, могу подтвердить это, вновь и 
вновь заявлял ему: Гитлер войны с Англией не желает. На это Ешоннек отвечал 
своей любимой поговоркой: «Черт строит из себя белочку с хвостиком!». То, что 
он еще в 1938 г. считал невозможным, новый начальник генштаба люфтваффе положил 
теперь в основу своих военных соображений. Оперативные разработки стали вестись 
интенсивнее. Наибольшую тревогу Ешоннеку доставляло отсутствие пригодных 
бомбардировщиков среднего радиуса действия. Выпуск «Ю-88» все еще не был 
налажен как следует. Ешоннек полностью сознавал значение техники для 
оперативного руководства. Он жаловался на то, что Геринг этого не понимает, а 
со времени смерти Вефера первостепенное значение техники недооценивается.




 Спуск на воду «Бисмарка»


 Спуск со стапелей «Бисмарка», крупнейшего построенного до той поры в Германии 
линейного корабля, был назначен на 14 февраля 1939 г. на верфи судостроительной 
компании «Блом унд Фосс» в Гамбурге. Гитлер сам выбрал линкору это имя. В своих 
застольных беседах тех дней фюрер не раз давал нам в связи с Бисмарком{143} 
«уроки истории», обосновывая это решение. Он характеризовал Бисмарка как 
государственного деятеля, проложившего путь к созданию германского 
военно-морского флота. Без приобретения Шлезвиг-Гольштейна в 1864 г. {144} 
обеспечить германское могущество на морях, тем самым положив начало всемирной 
торговле Германии как важному фактору силы в международном масштабе, было бы 
невозможно. Имя Бисмарка, вопреки всеобщему препятствованию этому, придает 
немецкому народу мировое значение и вызывает глубокое уважение.
 Во время своей проездки на спуск линкора Гитлер посетил «Фридерикус мавзолеум» 
и возложил венок на гробницу Бисмарка, а также побывал в его родовом замке. 
Спуск со стапелей должен был явиться государственным актом. Это было большим 
днем для Гамбурга и для военно-морского флота. В своей речи фюрер воздал 
должное основателю рейха, имя которого с гордостью будет носить корабль. 
Главнокомандующий военно-морскими силами генерал-адмирал Редер ответил краткой 
речью, а фрау фон Левенфельд, внучка Бисмарка, освятила корабль.
 После государственного акта Гитлер поднялся на борт военного корабля «Грилле», 
где состоялся завтрак с адмиралами и высшими морскими офицерами. Фюрер охотно 
посещал военно-морской флот, хотя, как выразился Путткамер, «море всегда 
казалось ему зловещим» Он был подвержен морской болезни и склонности к морским 
поездкам не имел.
 Но что завораживало Гитлера в «кригсмарине»{145}, так это техника. Он знал 
крупные военные корабли всего мира не только по названиям, но и по таким их 
данным, как величина, скорость, броня и вооружение. На эти темы, а особенно о 
вооружении, Гитлер мог говорить с морскими офицерами часами. Для «Бисмарка» 
было предусмотрено оснащение 8 орудиями калибра 381 мм и 12 орудиями калибра 
150 мм. Все остальные вопросы он предоставил решать Редеру, а тот, со своей 
стороны, старался не допускать вмешательства фюрера в эти дела. Между ними 
царили отношения взаимного доверия при точном разграничении и уважении 
компетенции каждого. В основных же вопросах строительства флота они были едины. 
Оба выступали за постройку крупных кораблей: Редер – по традиции, а Гитлер – по 
политическим причинам: тяжелые корабли содействовали демонстрации мощи рейха.
 Перед своим отъездом из Мюнхена 12 марта, сразу же после государственного акта 
по случаю «Дня поминовения героев», Гитлер 10 марта принял германских атташе, 
аккредитованных в различных странах, а на следующий день – офицеров военных 
академий, т.е. будущих генштабистов. Шмундт получил от фюрера согласие на 
проведение таких встреч каждый год в этот самый день. Мы, адъютанты от вермахта,
 удивлялись тому, с какой откровенностью Гитлер при любой возможности говорил о 
своих политических планах. Вот и теперь он в своем выступлении упомянул 
«остаточную Чехию», Данциг, польский коридор и Мемель{146}. Это были те самые 
планы и намерения, о которых он прежде говорил только в узком кругу, да и то 
лишь намеками. Однако вопрос о том, какими способами он собирается решить эти 
проблемы, фюрер оставил открытым. Тем не менее из его высказываний было 
нетрудно догадаться: он рассчитывал и на использование вермахта.




 Овладение «остатком Чехии»


 О том, в какой мере мы находимся накануне пробы сил в политической и, вероятно,
 военной области, Гитлер не сказал ничего. 10 марта из Братиславы{147} ,