впечатления ни на общественность, ни на сухопутные войска.
 Для меня лично Бек стал определенным символом еще с 1933 г. В то время он был 
начальником Войскового управления рейхсвера (так называлась его тогдашняя 
должность), и каждый молодой офицер видел в нем образец для себя. Часто общаясь 
в 1934-1935 гг. преимущественно с начальником генерального штаба люфтваффе 
генералом Вефером, я не раз слышал, как он с уважением отзывался о Беке. Это 
произвело на меня большое впечатление. Бек был человеком, который во всех своих 
действиях и при выполнении всех своих задач руководствовался идейными 
соображениями, не учитывая, однако, того, что политика – дело грязное. Он хотел 
оказывать влияние на политику Гитлера, сам методами политики не владея. Все его 
усилия и памятные записки оказывались безрезультатными. Будь они более 
решительными и энергичными, они могли бы принести рейху неоценимую пользу. Бек 
сошел со сцены как трагическая фигура, но при этом остался уважаем как своими 
приверженцами, так и противниками.
 Неудачно сложилось посещение Гитлером учений 2-го армейского корпуса 19-20 
августа. Его командиром был генерал Бласковиц{123}, офицер с прекрасной 
репутацией еще по службе в рейхсвере. Фюрер вернулся в Берлин возмущенный и 
подверг критике взгляды Бласковица на применение танков. По Гитлеру, тот – 
точно так же, как французы, – считал танки просто тяжелым оружием пехоты. За 
этим следовал язвительный намек на Бека, который привез такое суждение из 
Франции и не понял, что оперативное применение танков обеспечивает размах для 
продвижения вперед и тем самым дает превосходство над противником. Бласковиц 
так и остался для Гитлера генералом, не пригодным для командования танковыми 
соединениями.
 Я на этих учениях не присутствовал, потому что как раз в те несколько дней 
начальник генерального штаба французских военно-воздушных сил посещал наши 
авиационные базы и самолетостроительные заводы. Я встречался с ним по некоторым 
официальным поводам и на приемах. Цель этого визита была обговорена Гитлером с 
Герингом и служила, по замыслу фюрера, его программе запугивания. 
Сопровождавший гостей Мильх мастерски сумел «подать» люфтваффе как можно 
эффектнее. На заводах Юнкерса, Хейнкеля и Мессершмитта выпуск самолетов шел 
полным ходом. Картина была весьма впечатляющей. «Ме-109» и «Хе-111» были 
продемонстрированы гостям также в полете, произведя на них очень сильное 
впечатление, ибо французские военно-воздушные соединения были оснащены 
устаревшими типами самолетов.
 Германская люфтваффе могла претендовать на превосходство над французской 
военной авиацией. То представление о ней, которое смогли увезти с собой во 
Францию иностранные визитеры в отношении ее достижений, основывалось на фактах. 
Мильх сблефовал только насчет числа самолетов в соединениях и находящихся в 
производстве. Я же должен был содействовать тому, чтобы отбить у французов 
всякий вкус к вмешательству в германо-чешский конфликт. Беседа Гитлера с 
французским генералом 18 августа в Имперской канцелярии полностью служила этой 
цели. Геринг выбрал верный момент для его приглашения.
 Летом 1938 г. Геринг, полностью осведомленный о планах Гитлера, поддерживал 
тесный контакт с послами Англии и Франции. Сэр Невилл Гендерсон был настроен 
прогермански. Франсуа-Понсе со своей очаровательной женой пользовался в Берлине 
большой любовью. Супруги Геринги старались на личной основе поддерживать через 
них добрые отношения с этими обеими важными странами. Приватная атмосфера, 
царившая в их поместье «Каринхалль» в Шорнфельде, примерно в 50 км севернее 
Берлина, предоставляла для того наилучшие возможности. Приглашение в имение 
Геринга считалось тогда в Берлине признаком избранности, и никто не упускал 
случая им воспользоваться.




 Инспекционная поездка на Западный вал


 Непосредственно после визита венгерского государственного регента адмирала 
Хорти{124} с 21 до 27 августа (внешним поводом послужило освящение в Киле 
крейсера «Принц Ойген») Гитлер отправился в инспекционную поездку на еще 
сооружавшийся Западный вал. В – этой его продолжительной и первой чисто военной 
поездке приняли участие Кейтель и Йодль. В противоположность предыдущим 
приятным дням государственного визита, главный груз которого пал на адмирала 
Альбрехта, поездка по Западному валу была напряженной, сопровождалась многими 
совещаниями в штабах сухопутных войск, а также осмотром строящихся блиндажей и 
выбором пунктов для новых.
 В первой половине 27 августа мы прибыли на станцию Паленберг, севернее Ахена. 
Там Гитлера встретили д-р Тодт и командующий войск на западной границе генерал 
Адам{125}. В помещении для обсуждения обстановки в командном вагоне спецпоезда 
генерал приступил к своему вводному докладу. Но Гитлер ожидал вовсе не этого, а 
отчета о достигнутых результатах и о предполагаемом дальнейшем ходе работ. 
Однако на этих вешах генерал Адам как раз и не остановился. Вместо того чтобы 
как высший компетентный начальник доложить именно то, что интересовало фюрера, 
генерал заговорил совсем о другом. Не успел он сказать и нескольких слов, как в 
воздухе запахло катастрофой. Ведь Адам воспользовался возможностью изложить 
Гитлеру свое понимание военно-политической обстановки: в случае германского 
вступления в Чехословакию следует считаться с наступлением французов и англичан 
на Западе. Требуемое фюрером оборудование Западного вала в этом году в