и обязанностями прямо подчинялся императору Германскому и королю Прусскому, 
будучи его первым и единственным советником по всем военным вопросам. Общаться 
же с диктаторами Бек обучен не был и не умел.
 В последующие дни пребывания в «Бергхофе» Гитлер не раз вовлекал меня в 
разговор. У меня сложилось впечатление, что ему не столько хотелось услышать 
мое мнение по той или иной проблеме, сколько высказать вслух собственные мысли. 
Он говорил, что Браухич заявлял ему о своем желании расстаться с Беком, чего он,
 фюрер, уже давно ожидал. Вернувшись из Парижа после встречи с генералом 
Гомелеем{121} год назад, Бек повсюду распространялся о выдающихся качествах 
французской армии, которая все еще является сильнейшей в Европе. А ведь он даже 
и не видел ее войск, ибо ездил как частное лицо в штатском! Если бы он как 
следует изучил французскую армию, то смог бы лично констатировать, что она 
вооружена устаревшим оружием и обучена по-старому, а «линия Мажино» больше не. 
имеет никакого значения. Французская армия почивает на своих весьма 
сомнительных лаврах 1918 г. и годится для военных действий не более чем 
прусская армия в 1806 г., когда она потерпела поражение от Наполеона.
 Преемником Бека Браухич выбрал Гальдера, который уже несколько лет, будучи 
первым обер-квартирмейстером, являлся его заместителем. Я спросил Гитлера, 
согласен ли он с этим. Не могу себе представить, чтобы с приходом Гальдера в 
генеральном штабе сухопутных войск воцарился новый дух. Ведь сам Бек в конце 
января освободил эту должность своего заместителя для Гальдера, ибо считал, что 
сможет положиться на него больше, чем на его предшественника Манштейна. На это 
Гитлер воскликнул: «А ведь я хотел сделать тогда Манштейна начальником 
генерального штаба! Но мне сказали, что он слишком молод». На мой вопрос, 
почему же он не назначает его на этот пост сейчас, фюрер ответил: он должен 
предоставить решение Браухичу, для которого начальник генерального штаба служит 
опорой.
 Уже спустя долгое время после войны я имел случай рассказать о том разговоре 
генерал-фельдмаршалу фон Манштейну. Это его совершенно потрясло, ибо он считал, 
что в феврале 1938 г. был смещен со своего поста в генштабе именно по 
распоряжению Гитлера. Он избавился от всех сомнений по этому поводу только 
тогда, когда я напомнил ему, что в феврале 1940 г. его сняли с должности 
начальника штаба при Рундштедте как раз по инициативе Гальдера.
 Другими темами разговоров Гитлера в августовские дни 1938 г. на Оберзальцберге 
были план операции «Грюн» и строительство Западного вала. Он постоянно 
подчеркивал, сколь важно сосредоточение всех танковых соединений в сильный 
наступательный клин, который должен нанести главный удар и при помощи которого 
следует осуществить ошеломляющий и быстрый прорыв на всю глубину обороны 
противника. Я впервые услышал мысли фюрера о стратегии наступления, которые он 
положил в основу планов операций вплоть до 1942 г. и реализации которых он 
добивался от генерального штаба сухопутных войск уже теперь. Фюрер настойчиво 
подчеркивал: необходимо, чтобы остальные соединения сухопутных войск никоим 
образом не вгрызались в укрепления чешской оборонительной линии; надо и здесь 
использовать бреши для быстрого прорыва в глубину. Уничтожение отдельных дотов 
– задача дальнейшая. Он с большим нетерпением ожидает результатов пробных 
стрельб по блиндажам, специально построенных по чешскому образцу на военном 
полигоне в Ютербоге.
 Строительство блиндажей было в то время любимым коньком Гитлера. Присущий ему 
дар вникать в ведение боевых операций и представлять себе воздействие того или 
иного вида оружия побуждал его требовать постройки дотов различного типа. Он 
распорядился, чтобы из амбразур блиндажей вело огонь только тяжелое оружие, т.е.
 артиллерия, противотанковые орудия (пак{122} ) и станковые пулеметы. Самим же 
войскам блиндажи должны служить только местом размещения и убежищем. Бой они 
обязаны вести вне дотов, с заранее подготовленных открытых позиций.
 Тем временем Гитлер продиктовал свои соображения насчет строительства 
Западного вала в майской памятной записке, врученной сухопутным войскам и 
«Организации Тодта». Такое живое участие фюрера в постройке Западного вала 
объяснялось не только его интересом к строительному делу и не только его 
коренной предрасположенностью к этому как архитектора и художника. Нет, оно 
было страстью изобретателя, вечно толкавшей его все дальше и дальше. Он 
постоянно набрасывал эскизы новых блиндажей или отдельных их узлов. Его 
неуемная фантазия подсказывала ему все новые и новые идеи, приводя в отчаяние 
инженерно-саперные войска, занимавшиеся оборудованием Западного вала.
 Едва вернувшись в Берлин, Гитлер 15 августа провел испытательные стрельбы на 
полигоне Ютербог по смоделированным «чешским блиндажам» и по их окончании 
выступил перед собранными командирами армейских корпусов. Обстрел тяжелой 
артиллерией и 88-миллиметровыми зенитными орудиями показал превосходную 
пробиваемость чешских дотов, особенно зенитками указанного калибра. Придя к 
выводу, что чешские доты отнюдь не являются непоражаемыми, Гитлер и произнес 
свою речь перед генералитетом. Он сообщил генералам свое твердое решение: не 
позднее 1 октября напасть на Чехословакию. Он снова попытался убедить 
слушателей в правильности своей точки зрения, что война против Чехословакии не 
приведет к наступлению противника с Запада.
 Речь Гитлера послужила для Бека последним толчком к тому, чтобы подать рапорт 
о своей отставке. Спустя несколько дней фюрер дал согласие. Преемником Бека был 
назначен Гальдер. Уход Бека отнюдь не произвел впечатления демонстрации, какое 
он, вероятно, представлял себе. Гитлер и Брау-хич уже довольно давно ожидали 
этого шага. Браухич даже в последние недели по служебным вопросам имел дело 
больше с Гальдером, чем с Веком. Поскольку существовала договоренность 
официально о замене не сообщать, предпринятый Беком шаг не произвел никакого