придать конфликту Германии с Чехословакией ограниченный характер.
 Затем Гитлер перешел к рассмотрению военных мер. Следует точно изучить 
возможности прорыва чешской линии укреплений, чтобы затем наметить главные 
направления наступательных клиньев. Он потребовал свести все танковые части в 
одно танковое соединение, которое должно будет быстро осуществить глубокий 
прорыв. Дабы проверить возможность подавления и разрушения чешских 
долговременных огневых точек, фюрер приказал построить несколько таких же 
блиндажей и подвергнуть их обстрелу тяжелой артиллерией и 88-миллиметровыми 
зенитными орудиями. Все приготовления следует закончить к 1 октября. ОКВ было 
приказано немедленно разработать и направить в войска новую директиву по 
осуществлению плана «Грюн». Нельзя обойтись также без формирования 
соответствующих новых соединений, в первую очередь танковых. Но требующее самых 
крупных расходов решение Гитлер принял, приказав сухопутным войскам тотчас же 
приступить к возведению Западного вала – сильной оборонительной линии с 
укреплениями типа дотов; она должна проходить вдоль западной границы Германии 
от Ахена до Базеля.
 Не припомню, чтобы кто-либо из генералов сухопутных войск высказал на этом 
совещании какие-нибудь серьезные возражения против оценки Гитлером 
военно-политической обстановки для нападения на Чехословакию. Бек тоже остался 
нем, хотя все присутствовавшие, включая и самого Гитлера, знали: во многих 
пунктах его взгляды со взглядами фюрера расходятся. Он просидел все совещание с 
каменным лицом, точно так же, как и Риббентроп. У меня сложилось впечатление о 
принципиальном согласии.
 Для нас, адъютантов вермахта, этот день, 28 мая 1938 г., стал началом новой 
эры. Отныне Гитлер все больше и больше захватывал в свои руки непосредственное 
командование вермахтом, а именно – сухопутными войсками. А мы все чаще 
оказывались его партнерами в беседах по всем военным вопросам. При этом фюреру 
было безразлично, к какой именно составной части вермахта принадлежал дежурный 
военный адъютант. Так получалось, что он обсуждал со мной и дела сухопутных 
войск, вызывая этим раздражение у Шмундта и Энгеля по отношению ко мне. Нередко 
он, к примеру, высказывал мне – офицеру авиации – свое мнение о тех или иных 
руководящих армейских генералах. Люфтваффе в тот период Гитлер занимался мало.
 Совещание 28 мая показало, что он не только по названию стал преемником 
Бломберга в качестве Главнокомандующего вооруженных сил, но и был намерен на 
деле активно осуществлять верховное главнокомандование ими. Это совещание 
показало также, что не было ни одного генерала, у которого нашлось бы мужество 
оспаривать у Гитлера это его положение на вершине военной командной власти, а 
также проявить себя при том личностью крупного масштаба, будь то в рамках 
поддержки фюрера или же открытой оппозиции.
 Со времени кризиса из-за Фрича в генеральном штабе сухопутных войск возникла 
тайная оппозиция во главе с генералом Беком. Указанное совещание и планы 
Гитлера, идя на риск войны, бросить сухопутные войска против Чехословакии, 
послужили толчком для ее активизации.
 Фюрер и его узкий военный штаб ничего об этом не знали. Однако Шмундту было 
известно недовольство среди офицеров тем, что, с одной стороны, Фрича все еще 
не реабилитировали, а с другой – дуализм между ОКВ и ОКХ пока не был решен в 
пользу ОКХ. В этом напряженном состоянии приказ Гитлера разработать план войны 
оказался подобен динамиту. Шмундт был вынужден обратить внимание фюрера на 
критическое положение в сухопутных войсках. Геринг тоже прослышал об этом и 
разговаривал по данному поводу с Гитлером. Шмундт попытался установить между 
фюрером и Браухичем хотя бы сносные отношения доверия. Это ему не удалось, ибо 
Браухич находился под слишком большим влиянием Бека.
 Шмундт не ослаблял своих усилий и добился того, чтобы Гитлер согласился 
сказать генералитету сухопутных войск свое последнее слово в деле Фрича. 
Военный суд под председательством Геринга с заседателями Браухичем и Редером 
оправдал генерал-полковника. Его защитник граф фон дер Гольц привел 
доказательства, настолько загнавшие в угол свидетеля обвинения, что тот 
признался во лжи. Но вопрос, кто же заставил этого свидетеля давать ложные 
показания, так и остался открытым, а закулисные лица – неизвестными и 
безнаказанными.




 Hа авиационной базе в Барте, 13 июня 1938 г.


 На понедельник, 13 июня, было назначено совещание генералов на авиационной 
базе Барт, около Штральзунда. Уик-энд Гитлер провел на партийном съезде гау 
Штеттина и в полдень прибыл оттуда в Барт. Его встречал начальник авиабазы 
капитан Аксель Бломберг, сын фельдмаршала. Фюрер с подчеркнутой серьезностью 
поздоровался с ним и беседовал на всем пути в офицерское общежитие. Я же был 
рад случаю снова повидаться и поговорить со своим другом. Речь у нас шла о том, 
останутся ли генералы довольны заявлением Гитлера. По моему разумению, это – их 
последний шанс добиться осуществления своих желаний и требований насчет 
реабилитации Фрича. Аксель же считал, что они не предпримут ровным счетом 
ничего. Прав оказался он.
 В первой половине дня выступил Браухич. Он информировал собравшихся о ходе 
строительства Западного вала и о планах нападения на Чехословакию, по окончании 
обеда председатель Имперского военного суда генерал Хайтц зачитал заключение