а потому, хотя и будучи с ним хорошо знакомы, все-таки величали его «герр 
Гитлер». Зато появлялись и новые люди, для которых фюрер был недосягаемо высоко 
стоящим на незримом пьедестале. Параллельно росла и его внешняя сдержанность, 
причиной чему служило не отсутствие контактности, а углубленная 
сосредоточенность Гитлера на новых политических и военных идеях и планах. Тем 
не менее самонадеянные люди, искавшие контакта с ним и открытые по отношению к 
нему, этот контакт находили.
 Нимб, окружавший Гитлера с тех пор, как он принял на себя выполнение задач 
главы государства, еще больше подчеркивался обращением к нему «мой фюрер!». 
Невольно напрашивается сравнение с «Вашим величеством» – формулой, резко 
очерчивающей дистанцию. Правда, такое подобострастие выражение нашего народного 
характера. «Гражданский кураж» уже давно потерян. К сожалению, за годы моей 
службы у Гитлера мне приходилось слишком часто видеть это, особенно у старшего 
поколения, которое не поняло обеих революций{64}, не говоря уже о том, чтобы 
воспринять их.
 Необходимо было твердо противодействовать «коричневому окружению» Гитлера. 
Именно по собственной инициативе я мало общался с этими людьми и не искал 
контактов с ними. Но никаких трудностей у меня из-за этого не возникало. Мы, 
солдаты, были в гитлеровском окружении аутсайдерами. К нам относились хотя и с 
уважением, но и с недоверием. Для меня прошло немало времени, пока лед не был 
сломлен. Как часто меня спрашивали об этом в кругу моих знакомых и друзей! 
Доверие к Гитлеру было всеобщим, но критика по отношению к так называемому 
«маленькому Гитлеру» была широко распространенной и небезосновательной.
 Пребывание Гитлера в Берлине и Имперской канцелярий определялось его 
обязанностями рейхсканцлера и главы государства. Насколько это позволяли те 
времена, он снова уезжал в Мюнхен и Южную Германию. Там он провел и последние 
дни августа 1937 г. Тогда адъютанты по вооруженным силам еще не сопровождали 
его в таких поездках. Это имело место лишь от случая к случаю, когда проходили 
военные совещания, а ездил с Гитлером полковник Хоссбах.




 Адъютантура, командование сухопутных войск и вооруженных сил


 Я использовал это время для того, чтобы освоиться с Берлином и своей новой 
должностью. Прежде всего решил выяснить, какие обязанности падали на меня в 
рамках адъютантуры вооруженных сил. Ответы, которые я получил от Хоссбаха и 
Путткамера, были весьма неопределенны. Ясным для меня стало только одно: я 
должен заниматься просьбами и ходатайствами о помиловании, поданными 
военнослужащими и их родственниками. Эта работа отнимала у меня примерно час в 
день. Хоссбах был одновременно начальником Центрального отдела генерального 
штаба сухопутных войск и, ведая персональными вопросами всех его офицеров, 
пользовался особым доверием начальника этого штаба генерала Бека{65}. 
Корветтен-капитан фон Путткамер являлся и офицером связи военно-морского флота 
с генеральным штабом сухопутных войск. Оба они имели служебные кабинеты в 
здании военного министерства. В отсутствие Гитлера в Берлине бывало и так, что 
они целыми днями в Имперской канцелярии не появлялись. На мой вопрос, чем 
занимались мои предшественники, я узнал, что прежде адъютанты от люфтваффе тоже 
занимали должность при своем командовании, лишь от случая к случаю появляясь на 
службе у фюрера. Только мой непосредственный предшественник по своей основной 
должности являлся адъютантом Гитлера по ВВС, не занимая никакой должности в 
министерстве авиации. Такое же указание насчет моих должностных обязанностях я 
получил от Геринга. Таким образом, мое должностное положение существенно 
отличалось от обязанностей Хоссбаха и Путткамера.
 Хоссбаху были известны амбициозные притязания Геринга и те указания, которые 
тот давал моему предшественнику. Вскоре после моего назначения он высказал мне 
свои соображения насчет нашего должностного положения и обязанностей. При этом 
Хоссбах подчеркнул свою точку зрения: военные адъютанты фюрера не должны стоять 
между Гитлером и главнокомандованием вооруженных сил, а также между их 
составными частями. Они призваны быть органами этих составных частей. По его 
предложению, в 1934 г. для военных адъютантов Гитлера было введено наименование 
«адъютант вооруженных сил при фюрере и рейхсканцлере». Сравнивая положение 
адъютантов кайзера в вильгельмовские времена, он подчеркивал, что аллюры 
генерал-адъютантов и флигель-адъютантов не должны теперь повторяться. Я спросил 
Хоссбаха, соответствует ли это мнению Гитлера о положении его военных 
адъютантов и его указаниям насчет их служебных обязанностей. Хоссбах ответил 
утвердительно. Хотя я и получил от Геринга другое поручение, мне показалось 
целесообразным не возражать и выждать; когда и как мне предоставится 
возможность выяснить эти противоречия.
 Сам же Хоссбах полностью разделял воззрения Фрича и Бека. По принципиальным 
вопросам руководства сухопутными войсками и всеми вооруженными силами ОКХ{66} 
выступало против Бломберга, то есть против главнокомандования вермахта. 
Промежуточная позиция Бломберга между Гитлером и ОКХ год от года становилась 
все более затруднительной. Со стороны Хоссбаха он не находил той помощи, в 
которой нуждался.
 С приходом Гитлера к власти в 1933 г. в лице Бломберга министром рейхсвера был 
назначен находящийся на действительной службе солдат и ему была номинально 
передана командная власть над сухопутными войсками, военно-морским флотом и