. 
Кроме того, Гитлер хотел, чтобы его сухопутные войска к весне были высвобождены 
для крупной операции на Востоке против России. Это – первый намек насчет России,
 который я услышал от фюрера; он показался мне утопическим. Для него же это 
было явно давно продуманным планом, осуществить который Гитлер предназначал 
вермахту.
 29 ноября 1939 г. были прерваны дипломатические отношения между Россией и 
Финляндией. Гитлер следил за этим весьма скептически. Он исключал возможность, 
что маленькая Финляндия выдержит натиск советских вооруженных сил и сумеет 
противостоять им. Фюрер читал все сообщения прессы о событиях на этом театре 
военных действий и требовал от наших дипломатов в Москве и Хельсинки как можно 
больше и точнее докладывать о них. На протяжении последующих месяцев он с 
удивлением констатировал, что война эта не приносит русским никаких успехов. 
Гитлер задавал себе вопрос: в состоянии ли Россия одержать верх над Финляндией, 
но так никогда и не смог ответить на него. Фюрер наблюдал за ходом событий и по 
еженедельным киножурналам, пытаясь получить более ясное представление о них. Но 
поступавшие к нему материалы были скупы и полного впечатления не давали. 
Симпатии Гитлера, несомненно, были больше на стороне Финляндии, чем России. Но 
он был вынужден проявлять сдержанность, ибо договор о союзе с Россией заставлял 
его держаться нейтрально.
 12 декабря у Гитлера состоялось важное совещание, на котором сам я не 
присутствовал, но много слышал от Путткамера, рассказавшего мне подробности. 
Фюрер принял Редера и обсудил с ним северные проблемы. Насчет Финляндии оба 
были единодушны в том, что нельзя допустить ее поддержки через «ненадежную» 
Швецию. По отношению к русским следует проявить некоторую предупредительность. 
Далее Редер сообщил о своих беседах с норвежцем Видкуном Квислингом{188}, 
однако беседы эти отнюдь не давали оснований слепо доверять ему. Редер сильно 
настаивал на рассмотрении норвежской проблемы, ибо военно-морскому флоту для 
ведения войны необходимо владеть норвежскими портами. Гитлер весьма склонялся к 
его точке зрения, даже взвешивал возможность личного разговора с Квислингом, 
чтобы самому увидеть, что это за человек. Беседы с Редером продолжились через 
несколько дней в Имперской канцелярии, но фюрер никакого решения пока не принял.

 Год близился к концу. Ситуация на западной границе была неясной. Гитлер от 
своего плана наступления на Францию не отказался. Однако 12 декабря оно было 
перенесено на 1 января, а 27-го – на 9 января 1940 г. Фюрер решил провести 
Рождество в войсках на Западе. Посетил неподалеку от Лимбурга-на-Лане одну 
разведывательную эскадрилью. Вторую половину дня провел в пехотном полку 
«Великогермания», а вечер – в полку своей личной охраны «Адольф Гитлер», где 
произнес короткую речь. На следующий день, 24 декабря, пообедал на батарее 
тяжелой зенитной артиллерии в зоне противовоздушной обороны. После обеда 
побывал между германской и французской линиями фронта и с интересом осмотрел 
некоторые позиции.
 Только поздно вечером Гитлер вернулся в свой железнодорожный спецсостав. 
Первый день Рождества он провел во вновь сформированном полку «Лист», а затем 
собственным поездом возвратился в Берлин.
 Появление Гитлера среди солдат произвело сильное впечатление. Войска 
приветствовали фюрера как победителя в борьбе с Польшей и освободителя бывших 
прусских провинций Познань и Западная Пруссия. Солдаты были уверены в победе в 
предстоящих боях на Западе и лишь ждали приказа выступать. Некоторые высокие 
штабы на Западном фронте, казалось, этой уверенности не разделяли. Гитлер же 
при своих посещениях войск просто-таки излучал спокойствие и уверенность. У 
него сомнений никаких не возникало. В нескольких кратких словах при посещениях 
частей он убеждал солдат в превосходстве германского вермахта в предстоящих 
сражениях против Франции на наглядных примерах уходящего года. Но угнетающе 
действовала плохая погода. Термометр показывал в эти дни около нуля. Над всей 
местностью стоял легкий туман. Видимость была невысока, метеоусловия никак не 
вдохновляли солдат и давили на них. Фюрер тоже осознавал это и старался 
рассеять мрачное настроение.
 27 декабря Гитлер велел проинформировать его о состоянии сухопутных войск на 
данный момент, а затем попрощался, чтобы провести несколько дней в Мюнхене и на 
Оберзальцберге. Его сопровождал Шмундт. Предстояли две недели, в которые, 
предположительно, ничего чрезвычайного не ожидалось.
 Новый год наступил спокойно. Погода не изменилась. По-прежнему висела 
серо-белая почти непроницаемая пелена.
 3 января 1940 г. Гитлер получил от Муссолини длинное письмо, в котором тот, в 
частности, предлагал фюреру «начать восстановление польского государства» и не 
наступать на Западном фронте. Дуче высказывал недовольство дружбой Германии с 
Россией, остающейся величайшей опасностью для всей Европы. Мне не довелось 
наблюдать непосредственную реакцию фюрера на это письмо; знаю только