поломанных, 17 просто подбитых и 35 загоревшихся в результате попаданий. 
Несколько танков загорелись, не получив ни единой пробоины. 20 танков были 
отремонтированы. Окончательный счет потерь составил 76 танков из общего числа 
132, то есть 57 процентов.



После сражения французы сделали из своей неудачи следующие выводы:



а) танки обладали недостаточной маневренностью на пересеченной местности;



б) сопровождающая пехота, по существу, не оказала никакой помощи;








в) ни один танк не был поврежден из стрелкового оружия, и броня оправдала 
ожидания;



г) с другой стороны, огнем артиллерии было подбито 57 танков: 15 — прямой 
наводкой и 37 — огнем с закрытых позиций, по большей части из крупнокалиберных 
орудий. Это произошло благодаря профессионализму немецких артиллерийских 
наблюдателей, а также потому, что 16 апреля немецкие орудия практически не были 
затронуты обстрелом французской артиллерии; на будущее требовалось разработать 
соответствующие меры, чтобы подавить артиллерию обороняющихся, а также обмануть 
их наблюдательные посты;



д) наибольшие потери французы понесли, когда танки двигались в колонне, а также 
во время остановок и перестроений. Потери можно было свести к минимуму, если 
выступить в развернутом боевом строю сразу из района сосредоточения, который, в 
свою очередь, должен размещаться непосредственно позади исходных позиций 
пехоты;



е) основные причины неутешительных результатов танковой атаки были связаны с 
неудачей наступления как такового, что сделало танки уязвимыми. Пехота была 
измучена и обескровлена предыдущими боями, и люди были не в состоянии развить 
успех, достигнутый танками на общем направлении на Гигникур и возвышенность 
Пруве;



ж) танки, даже когда действовали по отдельности, оказались чрезвычайно 
эффективны против пехоты в открытом поле, как показал молниеносный разгром 
контратаки противника западнее Гигникура;



з) однако в бою против окопавшейся пехоты окончательный успех возможен только в 
том случае, если атакующая пехота будет в состоянии немедленно его закрепить, 
иначе результаты, достигнутые танками, будут стоить настолько дорого, что 
окажутся попросту бесполезными. Отсюда французы, в свою очередь, заключили, что 
танки должны сражаться только в тесном взаимодействии с пехотой — убеждение, 
главенствующее во французской тактике еще и сейчас.



С точки зрения немцев мы должны добавить следующее:



а) французские танки выполняли свои длинные марш-подходы, следуя со скоростью 
пехоты, и по дорогам, забитым другими войсками. Без этих маршей и связанных с 
ними задержек можно было обойтись;