Тем не менее 12 мая генерал Грёнер подал в отставку с поста военного министра.

Теперь и я оказался втянутым в политические интриги, но абсолютно не по своей 
воле. Тринадцатого мая в Киле, где я находился в краткосрочном отпуске, я 
прочитал в свежей газете громадный заголовок: «Адмирал Редер должен сменить 
генерала Грёнера на посту военного министра!»

Мне даже не было сделано какого-либо предложения в этом роде; более того, я 
знал, что негласно на этот пост планируется назначить генерала фон Шлейхера. 
Меня явно хотели подставить в чьих-то интересах: объявить преемником генерала 
Грёнера, а потом утопить вместе с кабинетом Брюнинга, падение которого было 
вопросом считаных дней: Я немедленно связался с капитаном 1-го ранга Карлсом, 
моим начальником штаба в Берлине, и поручил ему опубликовать от моего имени 
опровержение с тем, чтобы оно появилось уже в вечерних газетах. За весь период 
моей службы я старался придерживаться чисто военного курса и делал все 
возможное, чтобы держать флот и держаться самому подальше от политики.

После этого в прессе в качестве возможного преемника министра Грёнера стало 
муссироваться имя генерала Хассе. К этому времени я уже располагал 
конфиденциальной информацией из в высшей степени надежных источников о том, что 
генерал фон Шлейхер лично возражал против моей кандидатуры, поскольку я 
отклонил его предложение пойти к президенту фон Гинденбургу и настаивать перед 
ним на отставке генерала Грёнера. Вместе с тем именно генерал фон Шлейхер 
упомянул мое имя в аппарате канцлера как преемника Грёнера. Почти одновременно 
ко мне пришел мой старый друг контр-адмирал в отставке фон Леветцов, который 
проинформировал меня, что генерал фон Шлейхер заявил депутату от 
национал-социалистов Герману Герингу, что я не гожусь на пост военного министра,
 поскольку являюсь «чересчур левым». Вероятно, для подтверждения этого тезиса в 
нескольких самых левых газетах появились статьи, в которых я упоминался как 
«весьма подходящая кандидатура» на пост военного министра. Опять-таки эти 
новости исходили из аппарата кабинета министров, как я выяснил через нашего 
пресс-атташе.

Эта возня только укрепила меня в моей решимости держаться как можно дальше от 
любой политической деятельности. Так что вполне логично, что, когда в 
результате закулисной деятельности генерала фон Шлейхера правительство Брюнинга 
пало и господину фон Папену было поручено сформировать новый кабинет министров, 
мое имя больше не появлялось в прессе. Как я и предполагал, новым военным 
министром был назначен генерал фон Шлейхер. Тем не менее я продолжал 
пользоваться доверием президента фон Гинденбурга, и меня оставили в покое на 
все краткое время работы кабинета министров фон Папена и следующего за ним, 
возглавлявшегося генералом фон Шлейхером.

Новому правительству с учетом международной обстановки удались некоторые 
хитрости в отношении условий разоружения по Версальскому мирному договору. Так, 
в ноябре 1932 года, еще в период работы Международной конференции по 
военно-морскому разоружению, новый военный министр одобрил перспективный план 
замены кораблей ВМФ, который был предложен мною. В соответствии с этим планом в 
течение трех периодов – 1932 – 1933 годов, 1934 – 1938 годов, 1939 года – и в 
последующий период в состав флота должны были вступить корабли следующих 
классов и в указанных количествах: 6 линкоров или «карманных» линкоров; 6 
крейсеров; 6 дивизионов торпедных катеров или эскадренных миноносцев; 3 
дивизиона минных тральщиков; 3 дивизиона подводных лодок (общим числом 16 
субмарин); 1 учебное парусное судно; 1 сторожевой корабль, с соответствующим 
количеством тендеров, учебных канонерок, опытных и вспомогательных судов. 
Имелась настоятельная необходимость сформировать 9 эскадрилий морской авиации, 
которые должны были стать ядром будущих сил морской авиации. Заложить костяк 
подводного флота, получить материалы для его строительства предполагалось уже в 
1933 году. С выдачей контрактов на строительство подводных лодок можно было 
подождать до прояснения международной обстановки, в особенности до вынесения 
официальной резолюции Международной конференции по разоружению в Женеве. Тем 
временем были одобрены планы по подготовке личного состава на первое полугодие 
1933 года, которые предусматривали увеличение набора до количества 1450 человек 
к 1 июля 1933 года.

Военно-морской флот был готов к росту до того уровня, который был бы необходим. 
Еще в середине 20-х годов один только учебный флотский экипаж в Киле получал от 
30 000 до 40 000 заявлений в год от добровольцев, из которых он мог принять 
едва 1000 человек. Теперь добровольцы рвались на флот из всех частей Германии и 
из всех слоев общества. В 1932 году мы получили 618 заявлений на 45 вакантных 
мест приема в военно-морские училища. На 14 мест будущих инженеров-механиков 
флота мы получили 522 заявления, а на 6 мест кадет военно-медицинской службы 
претендовал 121 человек.

Такая ситуация давала нам возможность быть в высшей степени разборчивыми в 
приеме кандидатов в будущие офицеры и матросы. В отборе кандидатов участвовал 
опытный психолог, все добровольцы проходили индивидуальное собеседование в 
управлении кадров, где были представлены опытные офицеры-воспитатели.