после назначения.

Вдвоём мы покинули военный городок и побрели по узким улицам Бреста под солнцем,
 склонявшимся к закату. Мы заказали на ужин жареных моллюсков, креветок в 
винном соусе, огромного омара и бутылку «Божоле». Затем пошли в маленькое 
уединённое кафе и танцевали под музыку пианиста, исполнявшего все наши заявки. 
После этого вернулись в военный городок. Как-то необычно было войти в это 
огороженное для военных моряков и тщательно охраняемое место с женщиной.

С этой ночи я постоянно встречался с Верой после работы. Однажды в субботу я 
вспомнил о своём намерении обзавестись цивильным костюмом и попросил Веру 
помочь мне в поисках материала и портного. Несмотря на дефицит товаров в 
военное время, портной предложил нам поразительное разнообразие тканей, причём 
без карточек. Я выбрал шотландку. Портной снял с меня мерку, назначил цену и 
срок изготовления костюма. Я не испытывал ни малейшего беспокойства по поводу 
того, что, может быть, мне вообще не представится случай надеть костюм. С этим 
приобретением я как бы подбадривал самого себя, старался быть оптимистичнее.

В оставшиеся дни нашего пребывания в порту было немало поводов для пессимизма. 
Когда не возвращался из похода боевой товарищ, когда открылась правда о наших 
потерях в мае, когда вползала во внутреннюю гавань побитая подлодка, когда 
сообщения о растущих потерях становились главной темой разговоров в офицерской 
столовой. И в моей памяти вновь всплывали ужасные картины нашего подводного ада.
 Росло предчувствие несчастья. Хуже всего было то, что наши ребята не могли 
дорого отдать свои жизни. Несмотря на большие потери, мы в апреле потопили 
только треть судов союзников, отправленных на дно в марте. В катастрофическом 
для нас мае было потоплено всего 50 судов противника, тоннажем в 265 тысяч тонн.
 К середине июня подводная война фактически не принесла результатов. За две 
недели было потеряно ещё 16 подлодок. Адмирал Дениц приказал временно 
прекратить атаки на судоходных линиях в Северной Атлантике. Выжившим подлодкам 
были изменены районы патрулирования, но они не были отозваны с фронта. Напротив,
 чтобы компенсировать наши ошеломляющие потери, предпринимали гигантские усилия 
для быстрого ремонта подлодок, находившихся в сухих доках, и завершения 
строительства новых подводных судов на судоверфях. Замысел состоял в том, чтобы 
включить в боевые действия несовершенные и устаревшие типы лодок. Это должно 
было показать союзникам, что им не удалось переломить нам хребет. В своей речи 
в Лориане Дениц уверял нас, что неудачи носят временный характер и 
неблагоприятная тенденция будет обращена вспять нашими контрмерами. Но пока мы 
всё равно должны выходить в море. По словам адмирала, наши усилия связывают 
военно-морские силы союзников в Атлантике и отвлекают их бомбардировщики от 
воздушных налётов на немецкие города.

В конце июня я вывел «У-230» из сухого дока и привёл её к пирсу, где необходимо 
было завершить переоснащение. С этого времени все наши загулы в порту 
прекратились. Теперь главное – подлодка, война и подготовка к неизбежному 
столкновению с врагом. Такова была реальность. Остальное – пустые желания и 
мечты.

29 июня в полдень, после того как командир вернулся с совещания 
высокопоставленных офицеров-подводников Западного фронта, он попросил меня 
зайти к нему в комнату.

– Захвати с собой Фридриха и Риделя, – добавил он. – У меня интересные новости. 
Через 20 минут мы были у Зигмана.

– Садитесь, господа, – обратился он к нам. – Моё сообщение займёт некоторое 
время. И то, что вы услышите, не следует разглашать. Штаб доверил нам особое 
задание. Главной целью предстоящего похода будет постановка мин у побережья 
Соединённых Штатов. Мы возьмём на борт 24 магнитные мины последней конструкции 
и установим их в Чесапикском заливе, точнее, перед базой ВМС США в Норфолке. Не 
нужно говорить вам об опасностях этого предприятия. Я требую, чтобы суть 
задания оставалась в тайне, пока мы не вышли в море. Не хотелось бы по прибытии 
в США обнаружить, что нас там уже поджидают. И ещё одно. Чесапикский залив 
слишком мелководен, чтобы позволить нашей лодке погружаться. Мы будем 
осуществлять минирование в надводном положении. Старпом, попрошу тебя 
обеспечить все необходимые навигационные карты этого района и держать их за 
семью замками.

Мы трое внимательно выслушали капитана и порадовались тому, что предстоящий 
поход будет необычным. Заботясь о безопасности лодки, я спросил у командира:

– Если мы примем на борт 24 мины, то сможем взять с собой не больше двух торпед.


– Верно, старпом, только две. Остальное пространство лодки будет заполнено 
минами, за погрузку которых ты отвечаешь.

В разговор вступил Фридрих:

– Сколько мы возьмём с собой солярки?